Руби опустилась перед ней на колени и положила руки ей на плечи:
– Прости меня, малышка, но мне нужно уехать.
Аннабель покачала головой. Затем ее рот открылся и из него донеслось:
– Нет.
Это было одно-единственное коротенькое слово, но оно означало, что месяцы наблюдений и терапии не прошли даром. Также оно означало, что ей будет вдвойне сложнее уехать.
Руби порывисто обняла ее за плечи и прошептала ей на ухо:
– Я люблю тебя, дорогая, и горжусь тем, что ты заговорила. Ты такая умная девочка. – Она взяла в ладони ее личико. – Это лучшее слово, которое я когда-либо слышала.
– Нет, – повторила Аннабель, глядя в сторону.
Поймав направление ее взгляда, Руби увидела Алекса. Его лицо было бледным как полотно.
– Руби?
Руби кивнула:
– Да, она заговорила со мной.
Поцеловав Аннабель в лоб, она передала ее Алексу и продолжила собирать вещи.
– И все же ты по-прежнему собираешься уехать?
Руби кивнула. Она любила Алекса и Аннабель и понимала, что если не уедет прямо сейчас, то обречет их всех на еще большие страдания.
Засунув остаток вещей в чемодан, она застегнула его и только тогда посмотрела на Алекса. Он покачал головой:
– Как ты можешь вот так взять и уехать?
– Я должна. Так будет правильнее. Если я останусь, все только усложнится. Думаешь, я не видела панику на лицах твоих советников? Думаешь, я не понимаю, что любой твой поступок может повлиять на твой бизнес и благополучие целого народа. Я не хочу, чтобы ты по неосторожности разрушил все, что с таким трудом создавал столько лет. Я не настолько глупа и эгоистична.
– Но как насчет нас? – спросил он, глядя на Аннабель, прижавшуюся к его груди. – Как ты можешь нас бросить? У тебя есть сердце?
– Я оставила его в Париже десять лет назад. Тебе следовало это знать, Алекс.
С этими словами она взяла чемодан и вышла из комнаты.
Проводить рождественскую неделю в Провансе для Руби оказалось непривычно. Здесь было намного теплее, чем в Лондоне, и совсем не было снега.
В комнату вошла ее мать с кремовым конвертом в руке:
– Это принес курьер. Я расписалась за тебя.
– Этот конверт от Алекса?
Вздохнув, Руби посмотрела на стол, на котором валялись конверты большего размера. В них содержались инструкции, составленные советниками Алекса. В одних бумагах говорилось, как ей следует вести себя с прессой, чтобы исправить сложившуюся ситуацию, другие представляли собой своды правил дворцового этикета. Больше всего Руби возмутило то, что посторонние люди решали за них с Алексом, сколько времени они могут проводить вместе, как часто ей следует появляться на публике и когда Алекс сможет ее обнять у всех на виду. Она также получила книгу по истории Эвронии и Леруны, которую ей было рекомендовано изучить. В общем, она чувствовала себя так, словно ей нужно было снова сдавать выпускные экзамены. Вот только это были не экзамены, а жизнь.