– Мы будем вести себя тихо, – пробормотал Роб, легонько хватая зубами ее ухо и вдыхая запах ее духов. – Как от тебя приятно пахнет…
– Роб, прекрати.
Почему ему не все равно, что их могут услышать? Роб развернул ее лицом к зеркалу, и их глаза встретились.
– Ты хочешь, чтобы я прекратил?
– Да, я этого хочу, – сказала Кэрри, однако ее голос дрогнул.
Роб больше не мог сдерживаться. Он обхватил ее груди руками и сжал. Кэрри негромко застонала, глаза ее закрылись. Он видел, как она упрямо сжала кулаки, чтобы не дотронуться до него. Да, это грозило стать большой проблемой, когда они начнут работать вместе.
Роб притянул Кэрри к себе, давая ей почувствовать, как сильно возбужден. Кэрри снова простонала и, подняв руки, обвила их вокруг его шеи. Их губы встретились в жарком, жадном поцелуе. Дернув подол юбки вверх и увидев ее обнаженные ягодицы, он издал утробный рык.
– У меня не было чистых трусов, – пробормотала Кэрри, но они оба знали, что это неправда.
– Разумеется. – Роб положил руку между ее бедер и начал ласкать ее, глядя на отражение в зеркале. Щеки Кэрри покрылись розовым румянцем. – Все еще хочешь, чтобы я остановился?
Она уже сама терлась об его джинсы, пыл к сопротивлению явно угас.
– Давай, только быстро, пока кто-нибудь не понял, что мы исчезли вместе.
Роб только этого и ждал. Наклонив ее над раковиной, он схватил ее за бедра и ворвался в нее. Кэрри всхлипнула, ее голова откинулась назад. Вцепившись в край раковины, она задвигалась вместе с ним, встречая его толчки. Никогда еще он не был так груб с женщиной. Но с Кэрри… Ему хотелось доминировать над ней, хотелось, чтобы она принадлежала ему и телом и душой. И чем сильнее она сопротивлялась, тем решительнее он был настроен сломить ее.
Развернув Кэрри лицом к себе, он оторвал ее от пола и прижал спиной к стене рядом с душем. Ее ноги тут же обвились вокруг его бедер, ногти впились в его плечи. Она бормотала какие-то слова, говорила, чего она хочет и как она этого хочет. Роб не мог бы остановиться, даже если бы от этого зависела его жизнь. Им владело примитивное, звериное желание, ему хотелось заставлять ее изгибаться, стонать и просить большего. Отбросив все приличия, он превратился в дикаря. Он не просто хотел эту женщину – он нуждался в ней. Он впервые утратил над собой всякую власть, оказавшись невольником физических страстей своего тела. И, как ни старался сбросить с себя эти путы, он только вяз в них все сильнее и сильнее…
Удерживаемый жалкими остатками самообладания, он скорее почувствовал, чем услышал вскрик Кэрри, уткнувшейся лицом в его плечо, а затем ощутил, как содрогнулось ее тело. В следующую секунду забылся и он.