Так хотелось сделать наоборот, как в том кафе. Заставить ее замедлиться, сбавить обороты. Чтобы просто поболтать минутку или сколько им захочется.
Но его тело все еще горело от простого прикосновения ее руки и не таких уж простых воспоминаний.
А сегодняшняя встреча с Айви касалась будущего, а не прошлого.
– Ты кому-нибудь сказала? – спросил он.
– Нет, – ответила она, осторожно изучая его. – А что?
– Я хотел бы кое-кому рассказать.
Ее глаза расширились.
– Почему? – А потом: – Кому?
Она выглядела такой потрясенной, что он не смог сдержать улыбки.
– Моей маме, просто хочу, чтобы она знала.
– О, – сказала она. – Я не думала, что ты захочешь рассказать кому-нибудь сейчас. Еще так рано.
Да. После поиска в Гугле прошлой ночью он узнал больше, чем хотел знать о беременности.
Взгляд Айви упал на стол. Она отставила стакан и переключилась на салфетку – перебирала ее, пропуская между пальцами.
– Ты можешь подождать? – спросила она. – Я… – длинная пауза, – мне нужно больше времени.
Ангус чуть не признался ей, почему не важно, когда он расскажет все своей матери. Он мог сделать это вчера, а сегодня она бы уже все забыла. Он был счастлив, если иногда она помнила его имя, не говоря уже, что он ее сын.
Но тогда Айви удивилась бы, зачем он вообще спросил разрешения. Ангус и сам не совсем понимал, просто ему казалось, что так было бы правильно.
Айви снова подняла глаза и встретилась с ним взглядом, с нетерпением ожидая ответа.
– Хорошо, – согласился он с некоторой неохотой.
Когда он навещал маму – по крайней мере пару раз в неделю, когда находился в городе, – он говорил. Больше, чем за всю неделю, говорил обо всем на свете.
Потому что раньше она могла заговорить любого до полусмерти, вытягивая замечательные истории из самых случайных людей: девушки на кассе, пожилого человека в парке, офицера полиции, выписывающего ей штраф за неправильную парковку…
Поэтому тишина в ее присутствии заставляла Ангуса чувствовать себя мучительно неудобно. И хотя по природе он был не особо разговорчив, как и его отец, – приходя к маме, Ангус забывал об этом.
И рассказывал ей все. Отчасти потому, что на самом деле хотел поделиться с ней, но в основном потому, что отчаянно старался заполнить словами пространство вокруг них.
Он был у нее вчера и, опуская Айви и ребенка из своего монолога, чувствовал себя лжецом. Действительно глупо, Айви бы все равно не узнала. Очень глупо.
Принесли обед, и в течение нескольких минут они оба ели в тишине, гамбургеры состояли из самых изысканных ингредиентов.
Айви явно почувствовала облегчение после того, как он согласился с ней, но атмосфера между ними изменилась.