Встав, человек направился к большому зеркалу в позолоченной резной раме, украшавшему глубину комнаты.
Удовлетворенно осмотрев свое отражение, он поправил складку на воротнике и подошел к окну. Молочно-белое небо было ослепительным.
Телефон зазвонил снова, и робкий женский голос сообщил: «Господин канцлер, вас ждут».
Человек резко положил трубку и снова повернулся к зеркалу, желая убедиться, что серый костюм по-прежнему безупречно сидит и что он сам – вполне достойный наследник великих германских императоров.
Канцлер открыл дверь кабинета и вышел в просторный коридор с колоннадой.
В конце коридора он спустился по внушительной лестнице из белого мрамора.
Там его поджидали два человека. У первого был угрюмый вид, который еще больше подчеркивали густые брови. Другой, круглый и жизнерадостный, встретил канцлера с распростертыми объятиями и сердечно поздравил.
Первый оборвал эти неуместные, на его взгляд, излияния чувств и сказал: «Что ж, теперь дело за вами. Пора».
И широко распахнул створки двери, выходившей на просторный каменный балкон. Лица всех троих залил яркий дневной свет.
Из-за ставней донесся глухой шум. Гул огромной толпы, теснившейся перед зданием. Площадь была черна от народа, десятки тысяч лиц были обращены в его сторону.
Из громкоговорителей раздался властный голос: «Hitlers Rede!»[9], и гул сменился полнейшей тишиной.
Когда канцлер вышел на балкон, крики возобновились с удвоенной силой, казалось, задрожали небеса. Гитлер неподвижно стоял, слегка наклонив туловище вперед, и некоторое время глядел на неистовство людской массы, собравшейся на площади.
И тогда он начал свою речь, подобную электрическому разряду, и сотни тысяч глаз не отрываясь смотрели на его силуэт, который несла вздымавшаяся волна слов.
Какой-то бледный старик с залитым потом лицом смотрел на оратора совсем по-другому.
Это был Элиас. Несколькими днями раньше в сокровенном Зале Книги он решился наконец привести в исполнение свой план.
Его правая рука пряталась в кармане пиджака, крепко сжимая рукоять отцовского девятимиллиметрового люгера-парабеллума, который он, не пожалев времени, привел в рабочее состояние.
Гитлер ускорил темп речи. Он был совсем рядом, буквально рукой подать. Как нельзя более кстати.
Власть оратора над толпой была так велика, что никто не обращал на старика ни малейшего внимания. Его черты застыли. Достав оружие, он поднял его и стал целиться в нового канцлера.
И тут чья-то ладонь легла ему на запястье.
– Сейчас не время, товарищ… Гляди, сколько охранников вокруг, – шепнул кто-то ему в ухо.