– Девочка Кэл, слушай внимательно, – сказал папа.
Когда он вот так серьезно меня называл этим прозвищем, я всегда настораживалась.
– Сейчас война, – продолжил он. – Тебе надо научиться защищать себя. И Тайлера.
– Но война ведь идет не здесь, папа, – возразила я.
– Пока нет, девочка Кэл, – ответил он. – Но будет и здесь.
Пройдет еще два года – и вирусные войны всех нас изменят.
Под скептическим взглядом Тинненбома я выпрямилась и подняла винтовку. Прищурив один глаз, я совместила прицел с мишенью – силуэтом человека. А потом я закрыла оба глаза и быстро их открыла. Прицел по-прежнему был точным. Я вдохнула – и нажала на спуск.
Пуля пробила красный круг в центре лба. Управляющий ничего не сказал и кивком пригласил меня стрелять снова. Моя следующая пуля прошла в первое отверстие. Тинненбом замер, взирая на мишень так, словно тут был какой-то фокус. Другие стрелки – исключительно старички – прекратили тренировку и стали смотреть, как я раз за разом попадаю в одно и то же место.
Мы продолжили проверку с разным оружием: я впечатлила всех еще и тем, каким количеством разного стрелкового вооружения владею. Спасибо папе.
По дороге обратно Тинненбом уже не морщил носа. Он повернул свой экранчик так, чтобы мне было видно то, что на нем было написано. Там оказался мой контракт.
Я быстро сосредоточилась на том, что было самым важным: три аренды – и плата. Денег должно было хватить на то, чтобы снять квартиру на пару лет. И дать взятку какому-нибудь взрослому, чтобы он подписал соглашение за нас.
– Эта цифра. Она такая же, как до проверки.
– Верно.
– А разве уровень моих умений не должен был перевести меня на другой уровень оплаты?
«Почему бы и не попробовать», – подумала я.
Его улыбка поблекла.
– А ты умело торгуешься. Для несовершеннолетней. – Он вздохнул и ввел другую цифру. – Как тебе вот это?
Я вспомнила, какой вопрос учил меня задавать мой папа.
– А каковы риски? – спросила я. – Что может пойти не так?
– Любая операция сопряжена с риском. Однако мы предпринимаем все меры осторожности, чтобы уберечь ценное имущество.
– То есть меня.
Он кивнул.
– Уверяю тебя: за двенадцать месяцев работы мы не имели ни единой проблемы.
Это был не слишком долгий срок. Однако деньги мне были нужнее, чем более оптимистический ответ. Что бы на это сказал папа? Я отмахнулась от этой мысли.
– Самое сложное позади, – заверил меня Тинненбом. – Остальное не труднее, чем заснуть.
Мой брат каждый вечер будет засыпать в тепле. У нас будет настоящий дом. И все это мы получим всего лишь за три аренды. Я прикоснулась к экрану – и отпечаток моего пальца появился на контракте в знак заключения сделки. Тинненбом стал смотреть в окно лимузина, стараясь выглядеть непринужденно. Тем не менее я заметила, что нога у него непроизвольно подергивается.