Процесс приема на работу в ЦРУ долгий. Психологическое тестирование, медицинские обследования, всякого рода проверки биографии, анкетирование, интервью – это может затянуться на год. Одна из самых неприятных процедур – проверка на полиграфе. А поскольку мне предложили работу сразу и в Секретной службе, и в ЦРУ, проверку на детекторе лжи я проходил несколько раз. На тебя навешивают всякие датчики, определяющие частоту дыхания, давление крови, сердечный ритм, электродермальную активность (попросту говоря, уровень потливости). Мне пояснили, какой проводок для чего, но как все выглядело на мониторе, я видеть не мог. Проверка для Секретной службы проходила в маленькой белой комнатке без окон. Белые стены производили какой-то гипнотический эффект, стул был ужасно неудобным, техник со своим оборудованием располагался всего в полуметре от меня, а я все никак не мог избавиться от мыслей о прошлом моей семьи и гадал, как это прошлое отразится на результатах.
Однажды летом – мне тогда было лет девять – мы проводили уборку в подвале бабушкиного дома, и я нашел там очень интересный плакат. Мне он страшно понравился – он был яркий, а еще на нем был русский символ – серп и молот.
Я хотел взять его себе, но мама разволновалась и сказала, что отец ни за что не позволит повесить его в моей комнате. Выяснилось, что моя бабуля была убежденной коммунисткой (уверен, сегодняшние молодые люди даже не понимают, что это значит) и тот плакат был коммунистической пропагандой. Бабушкин брат, который несколько раз бывал в России, уговорил ее вступить в компартию. Когда отец мой был еще ребенком, она брала его с собой на собрания в коммунистический книжный клуб. Но и это еще не все: в те времена отец брал уроки игры на фортепиано у человека, который был агентом ФБР под прикрытием. Моего деда – он был фермером – часто допрашивали агенты ФБР, но дед не разделял бабушкиных коммунистических взглядов. К счастью для бабули, в ФБР решили, что она не представляет угрозы для национальной безопасности. Однако же коммунистическое прошлое моей семьи, как мне казалось, должно было усложнить процедуру приема в Секретную службу. И когда меня спросили: «Поддерживаете ли вы связи с какими-либо зарубежными правительствами и сотрудничали ли вы с русским правительством?», я смущенно засмеялся и рассказал правду.
По счастью, это был не первый вопрос, который мне задали во время тестирования на полиграфе. Поначалу техник задает вопросы, которые помогают определить вашу личную линию отсчета. Как вы уже узнали из главы, посвященной ситуационной осведомленности, линия отсчета – это то, что для вас является нормой. И во время теста на полиграфе эта норма устанавливается с помощью вопросов, явно не представляющих для вас никаких сложностей: «Как вас зовут? Где вы живете?» и т. п. Определив вашу реакцию на простые вопросы, вам начинают задавать более сложные.