До ноздрей донёсся изумительный запах. Зазвенела посуда. Кому-то накрывают на стол? Сглотнула заполнившую рот слюну. Ей ужасно захотелось есть, просто до ужаса! Да и то верно, ведь она со вчерашнего вечера не положила в рот ни крошки… В комнате послышались оживлённые голоса, зазвенели бокалы, застучали по драгоценной белой глине приборы для еды. Яяри буквально скорчилась от боли в пустом желудке, и ей ужасно хотелось пить, но приходилось терпеть. На миг показалось, что она узнала голос принцессы, захотелось выглянуть, но саури сдержалась. Сейчас её спасёт только терпение…
Наконец веселье начало утихать. Несколько раз хлопнули двери, потом вдруг резко погас свет, пробивающийся через щель створок. Девушка выждала, сколько смогла вытерпеть, потом всё же рискнула выбраться наружу. В комнате было темно, едва сочился слабый свет через украшенное картинами окно. Почти на ощупь она добралась до стены, осторожно ощупывая кладку, двинулась вдоль неё. Под руку попала дверь, толкнула, оказавшись в слабо освещенном светильником отхожем месте с непривычной взгляду сантехникой. Как раз вовремя – резь внизу живота уже была нестерпимой. Быстро справила нужду, даже умудрилась потом кое-как сполоснуться в умывальнике, выбралась наружу, снова побрела вдоль стены, едва не провалившись в тёмный проём. Что это? Огромный спальный помост? Накрытый покрывалами? Торопливо нырнула под ткань, переводя дух. Действительно, спальное место. Даже разделённые валики под голову. И рядом, в изголовье, небольшой помост для одежды. В конце концов, не убьют же её, если она позволит себе поспать на этой удобной лежанке… Стянула с себя верхнее фаири[1], оставшись в одной тонкой нижней рубашке, уложила его на помост для одежды. Стало очень холодно, и она быстро залезла под покрывало. Как же зябко! Есть ли отопление в этих покоях? Она не знает, да и сил вылезать из-под одеяла совершенно нет… И вдруг почувствовала рядом тепло. Светлые боги! Благодарю вас! Лежак с подогревом! Она слышала о подобном! Уже практически уснув, кое-как подвинулась поближе к тому самому восхитительному теплу, мягкому и большому. Крепко прижалась к нему, впитывая тепло всеми фибрами души и тела, и, довольно уткнувшись носиком в это, провалилась в благословенный сон…
…Николай проснулся сам. Без установленного на утреннее время будильника. И причина для столь раннего подъёма была очень веской и, главное, непонятной. А ещё – почему-то было очень приятно и уютно спать. Под правым боком лежало что-то тёплое и… Отчего-то ему пришло на ум только одно сравнение – домашнее… От этого непонятного исходило странное ощущение чего-то такого, о чём он уже успел позабыть.