Жан д’Олон печально усмехнулся:
— В полном доспехе, с мечами, щитами, алебардами и палицами?
— Пусть думают, что хотят.
…Через полчаса человек тридцать во главе с Жанной, в полном вооружении, подъехали к воротам замка и потребовали опустить подъемный мост. Охрана и слова не сказала против: пока король и его фавориты спали — воля Девственницы была законом.
Жанна обернулась на еще спавший Сюлли-сюр-Луар. Могучий замок окутывала голубая дымка, поднимавшаяся от реки, серые башни пиками уходили в утреннее небо.
…Когда отряд, уходя по извилистой тропинке, въехал в ближайший лес, Жанна обернулась на замок.
— Проклятое место, — сказала она. — Царство сна. Здесь проклятый Тремуй усыпил нашего короля…
Жан д’Олон промолчал, Жан и Пьер д’Арки тоже. Они в который раз ехали испытывать судьбу, полностью вверясь девушке, Афине Палладе, не знавшей покоя и усталости, выкованной из воли и стали, осмеливающейся легко дерзить королю и поступать по-своему. Но в отличие от нее они-то были смертными! И все же десять рыцарей и оруженосцев и два десятка самых преданных солдат Жанны были рады: они освободились из плена. В долине Луары стояло раннее утро, свежее и волнующее. Храпели кони. Таили мечты о будущей крови мечи в ножнах бойцов.
— Веселее, мои благородные воины! — окликнула она их, оглянувшись на лица, укрытые тенью сомнения. — Вы рассержены, что я разбудила вас в такую рань?
— Куда мы едем, Жанна? — спросил де Ковальон.
— На кого будем охотиться? — поинтересовался Жан д’Арк.
— Мы едем туда, где мы нужны, — ответила она. — А охотимся мы только на одну дичь. Улыбнитесь же, господа, впереди нас ждут победы и слава. Мы поставим на колени бургундцев и выгоним прочь проклятых англичан! Улыбнитесь, прошу вас…
И они улыбнулись — одно за другим расцветали их суровые лица. Сердца Жана д’Олона тоже коснулся этот вольный ветер — перемен и счастья будущей победы. Братья д’Арки — Жан и Пьер — вновь верили в ту, которую считали своей сестрой, и запросто отдали бы за нее жизнь. Улыбался и Ковальон, отчаянный рубака, друг д’Олона. Радость коснулась лиц и других ее верных спутников. Да, они верили ей и знали: их ждут подвиги и слава — под знаменем Жанны, Девы Франции.
В полдень солнце все-таки пробилось в узкие окна королевской спальни. На груди Карла лежала рука его жены. Она еще спала. Ночью они пили вино и занимались любовью. Его гнев ушел, но неприятный осадок после вчерашнего разговора остался.
— Ты спишь? — спросил он.
Он поцеловал ее ладонь. Мария полусонно потянулась к нему, поцеловала мужа в плечо, с которого сползла меховая накидка.