«Всем казалось великим чудом, что она так славно сидит на лошади. И в самом деле, она держалась очень величественно, не хуже любого воина, и с таким знанием дела, точно с молодых лет участвовала в сражениях».
Из «Дневника осады Орлеана»
«До появления Жанны Девы двести англичан гнали восемьсот, а то и тысячу французов. Но с тысяча четыреста двадцать девятого года те же англичане были загнаны в свои крепости, где нашли убежища, и более не осмеливались выходить оттуда».
Граф Жан Дюнуа, Орлеанский Бастард
Войско пришло 29 апреля, с юга-запада, со стороны Блуа. Под огромным апрельским небом, чистым и звенящим, оно остановилось в одном лье от крепости Турель, деревянной бастилии, ее прикрывающей, и форта св. Августина, стоявших на берегу Луары. Издалека войско казалось серым и плотным, как осиный рой — затаившийся, злой, готовый к яростному и беспощадному бою.
Только что Вильяма Гласдейла, командующего гарнизоном Турели, оторвали от бумаг, и теперь он, в льняной рубахе, перехваченной на талии широким кожаным поясом, жадно всматривался вдаль. Несколько дней назад английские командиры во главе с графом Суффолком, командующим осадой Орлеана, собрались на военный совет. Они говорили о том, что необходимо просить лорда Бедфорда прислать подкрепление. От этого зависело взятие Орлеана. Теперь же Гласдейл смотрел на дальние холмы, волнами подходившие к Луаре, и не верил своим глазам.
Вместо одного войска пришло другое.
Если что всегда и хотелось иметь Вильяму Гласдейлу кроме власти, денег и земель, так это глаза, зоркие, как у сокола, способного с бреющего полета разглядеть муравья. Мечта любого полководца! Но пронзи его взгляд пространство сейчас, картина бы открылась англичанину, стоявшему на башне Турели в проеме бойницы, малоприятная…
Он увидел бы тех, кто пришел за его жизнью. Ему открылись бы сомкнутые ряды из семи тысяч воинов, пеших и конных, с мечами и копьями, в броне, не менее жадно смотревших в его сторону. Он разглядел бы целую когорту священников с хоругвями и большой обоз с продовольствием для осажденных. И еще — пушки. Подробно рассмотрел бы, сколько их. А было их много!..
Уже отзвучал набат англичан, когда за их спинами, за Луарой, громыхнул другой набат — далекий, мощный. Гласдейл не смог удержаться — он оглянулся. Это пел осажденный город — пел Орлеан. Город поднимался призраком за спиной англичан. Призраком из камня. Так Орлеан встречал тех, кого ждал, в кого верил, на кого надеялся.
