— Слушаю, ваше благородие! Только людей нельзя набрать.
— Да, полковник приказал сменить с постов недостающих людей в моей сотне, а вместо их послать туда прикомандированных из новых станиц, которых не велено брать за Кубань. Сколько их у нас?
— Было, ваше благородие, двести пятнадцать; да вряд
ли все налицо.
Где же они?
— Офицер пораспустил. Наверно не знаю, а стороною
слышал, что сегодня утром человек двадцать домой ушли.
— А ты чего смотришь? Позвать ко мне хорунжего.
Урядник вышел.
Черкес с истинным, непритворным восхищением сказал:
— Александр Петрович! В самом деле, будет тревога?
Вы возьмете меня с собою за Кубань? Славно подеремся!
— Нет, не возьму. Полковник приказал назначить для вас человек сорок; он, кажется, намерен послать вас по сакме*; впрочем, не стоит об этом говорить — бог даст, не будет и прорыва, а то, право, жаль лошадей —их совсем загоняли. Куда скучны эти беспрерывные тревоги!
Доложили об обеде. Не стану распространяться о нем: фазаны, олени, кабаны, осетры и другая лакомая рыба, овощи —все это в изобилии на Кавказе и за бесценок; вина также изрядные, нередко и хорошие, за умеренную плату. Поэтому вино пьется не рюмками, а стаканами.
* По следу.
Во время обеда явился казачий офицер, за которым посылал Александр Петрович, Он был видный собою мужчина, с наглым взором, одетый в форменную одежду. Бешмет его и все платье было в пятнах и совершенно полиняло.
— Здравствуйте, хорунжий! — сказал ему Александр Петрович.—Я вас не приглашаю за стол, потому что вы поститесь. Пожалуйте сюда...—и оба вышли в другую комнату. Александр затворил за собою дверь.
— Послушайте! Долго ли вы будете своевольничать? У себя в станице делайте с сотней что хотите — это не мое дело; но здесь, когда вы вошли в состав моей команды, я не позволю делать все, что вам вздумается. Вы пришли сюда с двумястами пятнадцатью казаками: извольте мне сказать, сколько их теперь у вас налицо?
— Много в расходе, капитан! То нарочными отправлены, то на постах...
— Не о том я вас спрашиваю. Сколько вы отпустили казаков домой?
— Сегодня двадцать человек.
А кто вам позволил?
— Помилуйте, капитан! Я обязан вникать в положение казака моей сотни; я взял наскоро из станицы кого попало, а теперь отпустил худоконных, бедных и одиноких; вместо же их велел выслать доброконных и достаточных.
— Во-первых, вы не должны были отпускать ни одного человека без моего ведома, потому что вы здесь покамест не начальник сотни, а офицер, состоящий под моею командою. Я ваш сотенный командир —пора вам службу знать, то есть исполнять, потому что вы ее знаете. Во- вторых, вы