– Не все должно ему нравиться. Я и не жду, что ему понравится. Мне все равно, понравится ему или нет. Главное, что он это сделает. Он будет с нами, потому что другого выхода у него нет. Так что нечего мутить воду.
– Да, но…
– Что «но»? – Ван раздражена. – Ты стал ворчливым, как старуха, Несбит.
– Он помесь, Ван. И… ты не знаешь, что это значит – состоять из двух разных половин, а я знаю. По крайней мере, знаю, что такое быть полукровкой. Ты не знаешь, с кем ты, как он теперь не знает, с кем он – с Белыми или с Черными, точнее, ни с теми, ни с другими. В альянсе он мог бы найти свое место. Но для этого он должен доверять альянсу – тебе доверять, – а с этим у него будут проблемы.
– Конечно, ты прав, Несбит. Как это удивительно прозорливо с твоей стороны. Могу ли я поинтересоваться, что делаешь ты, чтобы выковать узы дружбы и доверия между собой и Натаном?
Несбит фыркает:
– Он этого еще не знает, но он мой друг.
Ван начинает хохотать, чего я никогда раньше не слышал: смех у нее искренний, веселый, задорный. Смягчившимся голосом она говорит:
– Несбит, уверяю тебя, я знаю о существовании этой проблемы, и я займусь ею сразу, как только у меня появится возможность, а пока передо мной стоит много других задач, которые тоже ждут своего решения. Прежде всего, нам нужно спасти девушку, а я еще не вполне представляю, как за это приняться.
Несбит коротко и резко взлаивает – смеется.
– Н-да, вот она и правда выплыла.
Ван открывает дверь и выходит, на пороге оборачивается и что-то говорит, но я не слышу.
Кем же может оказаться участник альянса, против которого я буду возражать? Да в общем-то любой Белой Ведьмой.
Дождь ослабевает и скоро перестает совсем. Я смотрю на пол и вижу, что вокруг моих ног собралась лужа. Несбит догадается, что я был здесь, но тут уж ничего не поделаешь. Я снова спускаюсь к озеру, шагая между деревьями вдоль края газона. Скоро я нахожу огромный развесистый кипарис, под могучей кроной которого земля не промокла от дождя. Там я останавливаюсь и забираюсь под шатер из веток, поближе к стволу.
На озере появились две лодки. Обе с небольшими фонарями на корме, обе движутся медленно. В ближней лодке сидят четверо, в той, что подальше, двое, и все глядят на берег, на меня; у них бинокли.
Охотники!
А еще я узнаю одну Охотницу, ту, что в дальней лодке – узнаю по осанке, по манере держать голову. По ее длинной и прямой спине.
Джессика.
Я опрометью бегу к дому и влетаю в кухню. Миска с очным дымом в окне как маяк. Я хватаю тряпку и набрасываю на нее. Несбит пытается возражать, но я кричу ему: