Я улыбаюсь, мысль вдруг кажется мне необычайно симпатичной, и я с силой толкаю правую ладонь вперед и вижу, как пика проходит сквозь нее. Я жду боли, но чувствую только тепло, от вида крови, каплющей с кончика пики, у меня поднимается настроение. В центре ладони становится горячо, и тут ладонь Габриэля прижимается к моей, наши пальцы переплетаются, кровь стекает с запястий.
Ван соединяет наши руки широким кожаным ремнем. Она говорит:
– Заживляться не нужно. Я буду вынимать и вставлять пику на закате и на рассвете, пока Габриэль не вернется к нам.
У меня такое чувство, словно моя душа освобождается от тела. Глядя на Габриэля, я опускаю руку так, чтобы наши пронзенные пикой ладони лежали между нами на земле. Подноса уже нет.
Мне хочется потрогать пику, и я протягиваю к ней левую руку. Кончики моих пальцев касаются острия пики со стороны Габриэля. Я обхватываю ее пальцами, и тут же мое тело как будто начинает тонуть; мне становится страшно. Грязь поднимается с земли, закипает вокруг меня, и вот уже никакой земли нет, осталась только грязь да ощущение ладони Габриэля в моей правой руке и пики – в левой.
Я просыпаюсь с тяжелой головой, точно обкуренный, все тело болит. Моргая, разлепляю глаза. Уже день, ясный и солнечный, небо надо мной ярко-синее. Я озираюсь и узнаю террасу на крыше женевского дома. Габриэль со мной, он держит меня за руку, как тогда, когда мы должны были шагнуть в проход, ведущий к коттеджу Меркури. Он сидит на корточках и смотрит в сторону, волосы свешиваются ему на лицо, глаза закрывают темные очки. Его левая ладонь сжимает мою правую.
Я почему-то знаю, что должен найти проход, что это – выход. Путь к истинному «я» Габриэля. Скорчившись, я сижу в самом углу террасы, спиной к черепичной крыше. Проход где-то над водосточной трубой. Я видел, как его находит Габриэль, был с ним, когда он нашаривал его рукой. Теперь я должен найти его сам и не отпускать руку Габриэля до тех пор, пока проход не приведет нас куда-то.
Я уверен, что смогу. Я знаю, где проход. Поднимаю левую руку и опускаю ее в пустоту над водостоком.
Ничего не происходит.
Может быть, я промахнулся. Чуть выше, наверное. Опять ничего. Значит, немного левее. Нет! Тогда правее. Снова нет. Тогда ниже. Может, я слишком поспешно шарю, мне не хватает терпения.
Я говорю Габриэлю:
– Где проход?
Он не отвечает, и я в раздражении поворачиваюсь к нему. Он же знает, где проход, почему он мне не поможет?
Но, повернувшись, я понимаю, куда он смотрит. Кто-то стоит на самом коньке крыши. Какая-то женщина. Высокая, стройная, вся в черном. Охотница. Пока я смотрю на нее, появляются все новые и новые Охотники и тоже смотрят на нас. Левой рукой я продолжаю судорожно нащупывать проход. А сам все спрашиваю у Габриэля: