— Приветствую тебя, светлая госпожа Аннитис, — чужеземец повернулся к девушке и сгорбился в низком поклоне. — Воистину, теперь ты светлая госпожа. В богатстве ты сравнялась со многими купцами и прочими знатными горожанами. Не побрезгуешь разделить радость в обществе бедного и одинокого странника? — Салативар заискивающе улыбался.
Аннитис молчала. Падение Каруву и внезапное возвышение Аммуну заставили ее забыть все слова на свете. Да и в искренность Салативара она не верила. Только сердце бешено колотилось, прыгало в груди как собака на привязи. Не знала бывшая чашница, радоваться ей или разрыдаться. Но страх, таившийся глубоко в душе, вдруг окреп и вырвался наружу.
— Как могу отказать? — сердце едва не выскочило вон из тела. — Но зачем, зачем ты устроил недостойное представление? Обман скоро откроется и что делать тогда? Бежать из Каниша? Лахху и Каруву никогда не простят позора. За оскорбление ты ответишь кровью.
— Какая скука! Всюду одно и то же, — разочарованно произнес Салативар, вновь усаживаясь за стол. Допив содержимое кубка, он продолжил. — Неужто ты принимаешь меня за уличного фокусника? Думаешь, я подсунул табличку поваренку? Не беспокойся, она настоящая, как и оттиск печати на ней. Никого я не подкупал. Лахху и в самом деле мертв. И ты теперь опекаешь малолетнего Аммуну. Стало быть, распоряжаешься всем состоянием покойного. Чем не подарок судьбы?
— Ты хочешь сказать, все это правда? Все случилось наяву и я не сплю? — Аннитис едва не расплакалась. Она отказывалась верить собственным глазам и ушам.
— Истину говорю, все так и есть. Ну почему вы, люди, столь маловерны?
— Ты сказал «вы, люди»? Что означают твои слова? — удивилась Аннитис
— Прости, высказался не точно. Люди Хатти. Хотя следовало бы сказать женщины. Во всякие глупости вы верите куда охотнее, а вот…
— Глупости? О чем ты? — перебила Аннитис собеседника.
— Например, о том, что шерсть черной собаки может уберечь от дурного глаза. Какой вздор! Скажи, ты веришь в любовь? — легкая улыбка исчезла с уст Салативара, а взгляд его сделался тяжелым и мрачным.
— Не знаю, — робко ответила Аннитис и залилась краской смущения. — «Вот оно, признание… » — подумалось ей. Еще мгновенье и она станет самой счастливой женщиной Каниша.
— А я не верю.
В миг все померкло перед взором Аннитис. Нет, она самая несчастная женщина Хатти!
— Не верю! Я не умею любить. А ты, верно, влюбилась в меня? Боюсь тебя разочаровать. Но я могу подарить иное.
— Дружбу? — слезы брызнули из глаз Аннитис. Она сорвалась с табурета и хотела убежать прочь, да только Салативар цепко схватил ее за руку.