Это написали ребята из Минска.
Людмила Васильевна любит переписываться с детьми, любит детскую непосредственность, которая прорывается сквозь чинные, аккуратно выведенные строчки:
«Уважаемая Людмила Васильевна! Приезжайте. 8 мая в Острошицком городке будет перезахоронение героев сотовцев-руссияновцев, павших в боях за г. Минск. 7 мая Вы должны быть в нашей школе. Очень вас просим. Приезжайте.
"Нам стало известно, что вы тоже принимали участие в боях под Острошицким городком… мы просим описать… прислать фотографию… если у вас сохранились какие-нибудь документы…"
И подпись: Юные следопыты.
На старом конверте ее почерком почему-то написано: "За красоту в мире, за мир в красоте". Написала ли она это детям, когда отвечала на письмо, или это черновик какого-то поздравления, или выписала откуда-то — уже не помнит. Но фраза ей нравится. Да, она за красоту в мире, за мир в красоте.
Лучшая ее подруга Ирина Богачева часто говорит:
— Людмила, ты даже готовишь красиво. Приятно смотреть на твою еду…
— Еще бы, — смеется Людмила. — Еще бы не красиво, когда я кормлю тебя украинскими оладьями из тертой сырой картошки, так называемыми дерунами. Это же лучшая в мире еда. Удивляюсь только, как это ты, философ, заметила…
— У тебя удивительный характер, — вслух думает Ирина. — Я преклоняюсь перед твоим жизнеутверждающим оптимизмом…
Людмила Васильевна признается:
— А я, и верно, люблю, чтобы было красиво. Даже когда работаю с хирургом. Когда покойный Владимир Семенович Левит, например, оперировал, он так красиво, так пластично брал инструмент… А профессор Маят… или профессор Рыбушкин… У каждого хирурга свой почерк, своя индивидуальность…
— Ты наблюдательный человек, — опять размышляет вслух Ирина. — В тебе столько такта, столько умения общаться с людьми. У тебя буквально талант общения с людьми… ты…
— Ну, философ, ты уже совсем что-то заумное говоришь, — смеется Людмила Васильевна. — Делаю тебе замечание, как старшая по возрасту…
— Странная штука, то, что ты старше по званию, я хорошо помню. Для меня в войну ты, офицер, просто во-о-он где была… — Ирина показывает куда-то вверх. — А то, что ты старше по возрасту, я никогда не ощущала… И я так рада, что мы снова нашли одна другую, сдружились… и когда у меня командировка в Москву, я вдвойне рада, потому что в Москве живешь ты. Мои домашние даже немного обижаются…
…Да, если бы Ирина Богачева оказалась сегодня здесь, а не в своем Воронеже, где она заведует кафедрой в Инженерно-строительном институте, если бы она оказалась здесь в настоящую минуту, Людмиле Васильевне стало бы легче. Но Ирины нет. И нету Клавы, которая торчит в своем Фрязине, нянчит внука и радуется тому, что ее руки наконец-то пригодились, что она не только не в тягость, а нужна, полезна в семье. Эх, Клава, Клава…