– Одивия, поверьте опыту старого… хм… приключенца, вы сегодня пережили много неприятных мгновений, и не стоит делать вид, будто ничего не произошло, – от этого станет только хуже. Возможно, не сразу, но в будущем это еще даст о себе знать. Даже бывалые солдаты частенько орут и трясутся во сне от кошмаров или теряются и замирают наяву, когда внезапно что-то напомнит им о былых ужасах и страхах. Спросите у любого из стоящих сейчас вокруг вас ветеранов, это не сопливые юнцы, которые будут бахвалиться, демонстрируя пустую браваду.
– Хорошо, сударь. Я послушаюсь вашего совета, хотя и нахожу ваше беспокойство обо мне излишним и даже немного обременительным.
– Вон он, за тем холмом. – Присланный регентом Увооном проводник ткнул пальцем в сторону юга.
Несмотря на тревожный день и почти бессонную ночь, Готор, Ренки и их люди чувствовали себя достаточно бодро и сосредоточенно – сказывался немалый опыт армейской жизни.
Командиры быстро распределили задания, и затаившийся между холмом и дюной рыбацкий хуторок был окружен с трех сторон. А когда на море показались паруса знакомого фрегата, раздалась команда и… Ветераны Шестого Гренадерского, они же – фааркоонские егеря, брали крепости куда неприступнее, чем шесть рыбацких хижин да десяток сараев. Лишь один из «рыбаков» выскочил из дверей своего жилища с мушкетом в руках, но даже не успел пустить оружие в ход, схлопотав прикладом по челюсти и надолго потеряв способность сражаться.
Ренки это стоило немалых сил, но он сдержался и не пошел в первых рядах наступающих. Вместе с Готором и регентом Увооном, который решил самолично участвовать в завершающей стадии операции, он стоял на холме и почти одновременно с ними заметил фигуру человека, бросившегося было к лодке, но затем вернувшегося назад в хижину, видимо, после того как заметил «Счастливый». А потом возле хижины столпились несколько егерей, словно бы растерявшиеся и не знающие, что делать.
– Пойдем посмотрим, – только и сказал Готор, направляясь в сторону этой группы людей. – Ну, и что тут? – поинтересовался он, дойдя до хижины и скользнув внимательным взглядом по рыдающей и заламывающей руки женщине.
– Да тут вот… как бы… это… – развел руками опытный ветеран, прошедший не одну битву.
– Благородный оу Готор и благородный оу Дарээка, – донесся из хижины голос Кааса. – Позвольте мне самому все вам объяснить. Тут, видите ли, со мной бочонок пороха и пистолет. А еще – трое детей хозяйки Если кто-то попробует войти в хижину, я взорву порох и заберу с собой их всех.
– Фу, Каас, – брезгливо морщась, ответил Готор. – Раньше я вас хоть немножечко уважал, но теперь вы окончательно пали в моих глазах.