С Лга’нхи мы скорешились как раз тогда, когда меня хорошенько отделал шаман. Лга’нхи тогда тоже был основательно избит в драке со старшими товарищами, и мы проходили лечение вместе. А потом, как-то так получилось, что и работать стали вместе, и во время кормежки держались рядом, и вообще, вроде как сдружились. То, что Лга’нхи был сыном вождя, никаких особых преференций ему не давало. Тут вообще считалось, что лет с четырех-пяти, когда дети более-менее начинали ходить и мыслить, и до четырнадцати-пятнадцати дети должны существовать на положении рабов. А уж холить их да лелеять — такого в голову не пришло бы даже самой заботливой матери. Единственным приемлемым видом ласки тут считались колотушки и пинки. Иначе из ребенка вырастет не нормальный воин или подруга воина, а размазня какая-то. Вон, навроде Дебила.
Собственно, членами рода дети становились, когда вырастали достаточно большими, чтобы пройти испытания. Ничего особо сложного — у парней был обычный набор — бежать целый день, поднять на священный холм не менее священный камень, окоротить и запрячь в волокуши молодого бычка, убить тигра, ну и тому подобное. У девчонок — соткать полотно, разделать тушу, еще чего-то там… После этого их принимали в род, в смысле, тех, кто доживал. А до этого они считались чем-то вроде куколки или гусеницы у насекомых — лишь стадией развития, заготовкой для человека. И эту заготовку надо было всячески колотить, мять, гнуть и выпрямлять, чтобы получился человек.
По-своему, местные были очень заботливыми родителями. Просто зная, что жизнь у их детей будет тяжелая, приучали их к этой тяжести с самого детства. Потому-то сидящий без дела ребенок немедленно получал пинка и нагружался какой-нибудь работой. В процессе работы его учили всему, что должен знать взрослый. Вернее, даже не столько учили, сколько позволяли наблюдать за своей работой. Тут в длинные и пространные объяснения не верили. Или понял, или нет. Во втором случае ты абсолютно безнадежен, и возиться с тобой, только время терять.
Лишь, пожалуй, обучение воинским наукам шло отдельной строкой. Тут у них была целая особая жизнь. Так или иначе, но вся пацанва самостоятельно разбивалась на две-три шайки, и с каждой из этих шаек занималась особая группа воинов. Кажется, там было что-то вроде воинских братств, передающихся из поколения в поколение. Как я понял, и потом по жизни, члены одной малолетней шайки были заодно. А самая успешная шайка выдвигала вождя племени… Ну а в случае, если племя делилось, естественно, делилось оно по этим шайкам-братствам. Но все это было делом темным, обрамленным детскими наивными секретами и «тайными» знаками, не заметить которые мог только слепой.