- Я слышал. Но что случилось, Сью? Что ты хочешь сказать?
Ее вдруг посветлевшие глаза. стали большими и теплыми. Огромные карие глаза, в которых можно утонуть. Они смотрели на него прямо, как раньше. Честно. В глазах ее была любовь... сумасшедшая любовь. И нет места никаким сомнениям, когда она вот так смотрит на него.
- Я не лечу, - сказала она.
- Вот как... Я так и думал.
Он ничего не почувствовал, совсем ничего. Видел свою руку, все еще трогающую ее ладонь, но не ощущал ни кончиков своих пальцев, ни нежности ее кожи.
- Что ж, хорошо, что ты решилась сказать, - выговорил он наконец, обнаружив, что еще в состоянии произносить какие-то слова.
- Куда ты?
- Я выйду. Немного пройдусь.
- Хорошо. - Она начала подниматься, и он с трудом сдержался, чтобы не заставить ее сесть.
- Послушай, Сью, - сказал он ровным, обыденным голосом. Я хочу немного побыть один.
И, не дожидаясь ответа, прежде чем она сообразит, сидеть ей или вставать, он быстро отошел. Выйдя из освещенного зала в темноту, он остановился на ступенях и разжег трубку. Покури, Уилл. Покури свою трубку, насмехался он над собой, и горькая гримаса искажала его лицо. На Марсе ты уже не сможешь позволить себе этого.
Почему она молчала так долго? Он сознательно бередил рану. Сколько времени она обманывала, лгала, притворялась? Сколько это продолжалось после того, как она уже все решила? К чему этот вопрос! Он знает, когда все случилось. В тот самый день, когда они получили белые карточки, дающие право лететь, в тот самый вечер, который они так радостно отметили. Но почему? Зачем ей понадобилось лгать?
Сквозь ночь и сквозь
звезд караты...
Песня стала уже частью ее самой, изменялась и складывалась в слова, которые она хотела услышать...
Сквозь гнев, сквозь
пустые слова
я вижу: любовь жива...
Твердой походкой она вышла из кафетерия и встала на ступенях. Она вся дрожала. В окружившей ее мгле можно было видеть лишь корабль в центре, залитый яркими снопами огней.
Она не могла определить, где же Уилл, и стояла в нерешительности. "Уилл, - с мольбой просила она, - Уилл, вернись! Я ведь тебе еще ничего не сказала. Пожалуйста, Уилл!"
Он сказал, что все знает. Может быть, он просто думал, что все знает. А на самом деле он ничего не знает. И может быть, так и надо. Может быть, ему лучше не знать. Тогда он улетит, ненавидя ее, как сейчас. Уйдет без сожалений.
"Ты летишь на Марс, Уилл. Один. Я не могу быть с тобой. Неужели ты не понимаешь? Мне не разрешили лететь. Мою кандидатуру отклонили. Забраковали..."
Открыв сумочку, она нащупала на самом дне, под пудреницей и носовым платком, розовую карточку. Если ее вынуть, то все равно в темноте ничего не прочтешь. Да и к чему? Она помнит текст наизусть, она видит в нем каждую строчку, как только закроет глаза.