Ну да и без тигров в прибрежной степи проблем хватало. Начиная от выбора пути, как пройти из пункта А в пункт Б, не забредя по дороге в болота, непроходимые заросли кустов или наваленные кучами коряги и плавники. И заканчивая тем, как не загнуться при переходе из пункта А в пункт Б, будучи укушенным змеей, переломав ноги, и как при этом не торчать все время на виду у всей степи.
Конечно, очень хотелось зайти подальше в степь, встать в полный рост и побежать по ровной поверхности, как мы это делали с Лга’нхи. Но враждебная среда быстро дает незабываемые уроки смирения, убеждая вести себя очень тихо и очень скромно. Это ведь Лга’нхи был способен заметить опасность, пока она еще была еле заметными пятнышком на горизонте, и узнать об изменении окружающей обстановки по стрекотанию кузнечиков и пению птичек. Вот он мог позволить себе бежать по степи. Я же, увы, большую часть местных опасностей замечу, только когда они уже придут обгладывать мои косточки. Так что бег для меня слишком большая роскошь. Не торопясь, вдоль берега, от укрытия к укрытию, как мышка в амбаре, набитом кошками. Прежде чем обогнуть куст или зайти в рощу, внимательно осмотреть все окрестности на предмет свежих следов, возможных засад и просто подстерегающих опасностей. Вылезая из ложбинки, сначала осторожно высунуть нос и глаза и осмотреться. На холмики или ровные места лучше не заходить. А уж если нет никакой возможности обойти опасное место по краю, бежать бегом, словно спринтер на Олимпиаде. Таким способом я, конечно, буду идти очень долго. Может быть, даже месяц или два. Но зато хоть дойду. Главное все время напоминать себе, что не надо расслабляться и забывать про постоянную опасность.
Хуже всего было по ночам. Даже невольно посочувствовал Виксаю, ныне покойному правителю Иратуга. Теперь я не только в воображении, но и на собственном опыте знаю, что такое ложиться спать без уверенности, что удастся проснуться (воистину — не рой чужому яму). Это настоящая мука. Долго лежишь, пытаясь заснуть, но вместо этого невольно чутко прислушиваешься к каждому звуку и шороху, которые твое собственное воображение раздувают и усиливают в десятки раз. И шелестящей травкой жучок под твоим ухом вдруг превращается в подкрадывающегося тигра. А ставшие уже давным-давно привычные звуки ночной степи начинают пугать тебя как в первые дни, рисуя жуткие картины подкрадывающихся неведомых монстров… И так ты лежишь почти всю ночь, забившись в норку или лежбище, в напряженной полудреме, которая больше выматывает, чем дарует отдых, а потом вырубаешься напрочь. Твой измотанный бессонницей мозг проваливается в такие глубины, что по тебе может протоптаться слон и ты этого не заметишь. А потом ты просыпаешься поздно утром, порядком измотанный этим «ночным отдыхом», и с ужасом думаешь, насколько же уязвим и беззащитен был в эти часы глубокого сна.