Однажды у остановки автобуса около училища, на тенистом повороте опрятного шоссе на окраине Владивостока, он увидел Тоню рядом с насмешливым умницей, своим товарищем Толей Янкевичем. Увидев Григория, девушка растерялась, губы ее на миг дрогнули. Командир живо вспомнил, как по лицу девушки пробежала тень — то ли от густой листвы придорожного дуба, то ли от облачка в летнем небе. Затем она прямо и презрительно посмотрела сквозь него. Да, она смотрела именно сквозь него. Много позже понял командир, что так смотрят, если хотят забыть человека. Сейчас же и навсегда.
— Мы на автобус сядем или пойдем пешком, Тоня?
— Пойдем лучше пешком. Такая прекрасная погода…
Прощальным колокольчиком прозвенели последние слова девушки: «Времени у нас еще много…» — Он оглянулся. Девушка и товарищ скрылись за поворотом шоссе.
«И у меня теперь времени много, — подумал командир. — Какими мы бываем глупцами…»
— Так что, Григорий Филиппович, — увел его от тяжелых воспоминаний голос неслышно подошедшего сзади Трофимова. — Долго мы здесь простоим? Когда можно ожидать катер?
— Думаю, к ночи подойдет. А какое это имеет значение?
— Меня беспокоит муж Зои Александровны, — вполголоса, неприметно оглянувшись, ответил Трофимов. — Уже истекают сутки его задержания. Закон не позволяет держать его дольше без санкции прокурора. А улик против него никаких.
— Сложно все это у вас, следователей, — заметил Прокопенко. — Отвлекитесь хоть на минуту, майор. Слышал я — сухари вы все. Посмотрите вы лучше на эту красоту, — по-хозяйски обвел он глазами берег моря. — Слушайте… — Голос Прокопенко зазвучал певуче и торжественно.
— Будто оду читает, — тепло улыбнулся про себя Трофимов. А командир, не глядя на следователя, продолжал:
— Смотрите, товарищ майор. Созидая наше Приморье, природа не поскупилась щедрой рукой рассыпать здесь дары своей фантазии. Словно знала, что люди, которые придут сюда через века, поймут и оценят неповторимую эту красоту. Вот я всю жизнь прожил на Востоке. Из сорока лет — десять здесь. Много видел людей. Обычно, прибывая сюда, люди начинают сетовать на отдаленность, отсутствие привычных удобств. Их тяготит требующая лишений жизнь. Уезжая, многие клялись больше не приезжать сюда, подогревали себя воспоминаниями о прелестях юга и удобствах центра. Я много раз и сам возил таких. Чем дальше уходили в туман крутые берега нашего края, тем все больше и больше их одолевало сомнение. Честное слово, не вру! Потом многие возвращались. Хорошо здесь…
— А разве ваша жизнь менее сложна, чем наша? — вернулся Трофимов к прежней теме.