— Пальцевых отпечатков не обнаруживали?
— На банках было найдено несколько пальцевых отпечатков, пригодных для сличения.
— Чьи? — живо спросил Трофимов.
— Пришлось пойти на дактилоскопирование участников экспедиции. Два отпечатка оказались принадлежащими проводнику экспедиции, местному жителю Никифору Сергунько…
— Остальные? — гость был заметно заинтересован.
— Данные экспертизы мы получили только вчера… Из остальных имевшихся на консервных банках отпечатков был пригоден для сличения один. Он оказался принадлежащим… — Старший лейтенант на секунду остановился и коротко глянул на Горина. Тот разрешающе кивнул. — Это… отпечаток указательного пальца левой руки доктора геологических наук Рахимова…
— Эти люди допрашивались?
— Сергунько — нет, а Рахимова товарищ Шапошников уже допросил до получения данных экспертизы.
Поставив жирную точку в конце фразы, Трофимов откинулся на спинку стула. Покосился на сидевшего в стороне и занятого газетой полковника Горина.
«Что ему нужно? Неужели не доверяет? Так нет, он не вмешивается в допрос… И все-таки не доверяет. Иначе читал бы эту двухнедельной давности газету у себя в кабинете. Двухнедельная «свежая» газета. Вот в Москве бы он сейчас читал газету действительно свежую.
Кой черт дернул напроситься у начальника отдела ехать сюда? Мода такая, что ли? Восток, Восток. Даль, глушь. А люди какие?»
Трофимов куснул нижнюю губу.
«Вдобавок ничего не получается. Все по-прежнему остается неясным… А ведь за спиной немалый опыт. Более десятка лет следственной работы. Это — тысячи допросов. Тысячи людей. И у каждого свой характер. А вот этот крепкий орешек. Доказательств никаких, а виновник, наверное, он. И все время ускользает от прямых ответов даже на внешне вполне невинные вопросы…»
Майор с нескрываемым недоброжелательством смотрит на сидящего перед ним человека. Сергунько сидит спокойно, даже чересчур непринужденно. Широкие плечи проводника заслоняют от майора входную дверь. Сухое серьезное лицо, изборожденное морщинами. Пышная пепельная борода. Глубоко сидящие выцветшие глаза под густыми седыми бровями. Шапка густых седых волос. Морщинки около глаз сбежались смешливо. — «О чем он думает? Издевается надо мной? Жаль, нет доказательств…»
Трофимов внимательно смотрит на одежду проводника. Иногда на ней остаются незаметные даже владельцу следы. Нет, ничего не найдешь на этой старой, видавшей виды телогрейке, которая еле сходится на могучей груди проводника.
Часто беспокойство человека выдают его руки. А у этого они неподвижно лежат на коленях. Тяжелые темные кисти с обломанными ногтями на заскорузлых грубых пальцах.