Лето в Калиновке (Гомолко) - страница 48
Наконец из-за крайней хаты показался Антон.
— Ты что? Бульбу сажал? — издали закричал Костя.
— Какую бульбу?
— Обыкновенную. Так долго обедаешь, что я уже думал, тебя сначала заставили бульбу посадить, потом ждать, пока вырастет, и только тогда на обед подали.
Антон прыгнул в лодку и хмуро пробормотал:
— Ты у отца один?
— Ну, один. А что?
— А то, что зачерпнул три раза ложкой в тарелке и побежал на все четыре стороны. А у нас, кроме меня, трое. Двоих покормить самому нужно, а за одним присмотреть, чтобы суп за пазуху не вылил. Да молока из погреба принести: покуда мы тут путешествуем, малыши ждать не будут — есть захотят. И поросят тоже покормить надо, и… Да что тебе объяснять! — Антон вытащил из-за пазухи большую бульбину в мундире, ловко очистил ее и откусил большой кусок. — Вот теперь можно и мне пообедать, — проговорил он с набитым ртом, берясь за весла.
Костя молчал. Ему было очень стыдно. Живешь вот, мечтаешь о подвигах, о том, чтобы спасти кого-нибудь, со льдины снять или из трясины вытащить. А рядом — твой лучший друг, и ты не только не помогаешь ему, а даже не догадываешься, что парню иной раз тяжело приходится…
Лодка мягко отвалила от берега, закачалась на волнах. Ребята дружно взмахнули веслами, и она быстро понеслась вперед.
Когда добрались до середины озера, Костя надел наушники и опустил над самой водой круг миноискателя.
— Не торопись, а то можем проехать, — предупредил он Антона, который очень уж старательно налегал на весла.
Мальчик стал грести медленней.
Неизвестно, сколько раз проплыли они взад-вперед, держась своего ориентира — кривой вербы, пока Костя вдруг не крикнул:
— Стой!
Антон притормозил лодку,
— Нашел! Слышу писк в наушниках. Здесь это место, здесь! — радостно повторял Костя.
Он быстро разделся, натянул на голову маску, обвязался на всякий случай веревкой.
— Конец веревки привяжи за скамейку, — сказал он Антону. — А то и не заметишь, как сползет в воду. Проверь, как прилегает маска к лицу.
— Все хорошо, — удовлетворенно ответил Антон, осмотрев водолаза со всех сторон. — Можешь опускаться.
Костя подошел к корме и, придерживаясь рукой за борт, осторожно соскользнул в воду. Антон следил, как разматывается гофрированная трубка, и по ней определял, глубоко ли находится приятель. Вот трубка замерла, будто впаянная в синеву воды.
— Дно, что ли? — спросил мальчик,
— Антон, стою на каком-то судне! — послышался в трубке взволнованный Костин голос.
— На судне? Проснись. Какое тут может быть судно, — проворчал Антон.
Трубка опять стала разматываться. С нею вместе потянулась и веревка.