На меня же накатило странное оцепенение. Смотреть на то, как целитель обнажает живот женщины и проводит лезвием по белой плоти, казалось ужасающим. Но я не могла отвести глаз. На несколько секунд показалось, что внешность гномихи изменилась. Вместо нее на столе лежала трехлетняя девочка с вьющимися каштановыми волосами. Казалось, ее затянутые белой пеленой глаза неотрывно смотрят на меня. Проклятье! Снова это непонятное видение, отчего-то невыносимо тревожащее. Я несколько раз моргнула, отгоняя морок. Снова передо мной на столе гномиха. Несколько уверенных движений целителя, и помещение огласилось криком младенца. Слава Тараш, ребенок спасен!
– Эй, девица, как там тебя? – обратился ко мне мастер Мирн.
– Летти, – поспешно сказала я, делая несколько шагов к нему.
– Прими ребенка, мне нужно зашить роженице живот.
Я тут же перепугалась, боясь неосторожным движением повредить малышу, но все же взяла. Ребенок плакал без остановки, и я, неловко держа его, напрасно пыталась успокоить.
Но делать нечего – и мастер Мирн, и Вейн были сейчас слишком заняты, чтобы прийти мне на помощь. Дроу зашил гномихе живот и смазал швы какой-то мазью. Пахло чем-то горьким и едким, я даже поморщилась. Но если мазь не менее действенная, чем та, что помогла мне самой, то запах – дело десятое. Вейн, наконец, отпустил виски женщины. Выглядел он таким измученным, словно несколько часов без остановки топором махал. М-да, все же целительство не такое уж легкое занятие. Может, даже не менее сложное, чем воинское.
Только при втором нагрузка идет на мышцы, а при первом тратятся внутренние резервы.
У меня, наконец, забрали ребенка. Мастер Мирн обмыл его в теплой воде и завернул в полотенце. Что больше всего поразило, так это то, что оказавшись в руках дроу, малыш тут же перестал плакать. Мне оставалось только с удивлением наблюдать за уверенными действиями целителя.
Послышался слабый возглас роженицы:
– Ребенок…
– С ним все в порядке, госпожа Фирд, – мягко отозвался мастер Мирн. – Вот, можете сами убедиться.
Он осторожно положил малыша на грудь женщины, и она бережно прижала его к себе, словно самое драгоценное сокровище.
– Это мальчик. Хороший здоровенький малыш, – произнес аптекарь.
Гномиха счастливо улыбалась, неотрывно глядя на ребенка. А у меня сердце защемило.
Еще сильнее захотелось увидеть маму.
– Хочу вам сказать, что вы должны по гроб жизни быть благодарны этой девушке, – неожиданно сказал мастер Мирн, кивнув в мою сторону. – Если бы она не привела меня так вовремя… – он не договорил, но по его глазам прекрасно можно было понять то, о чем умолчал.