С трудом оторвавшись от ее соска, Слейд выпрямился и притянул ее к себе, и она вся затрепетала, ощутив, как 6н дрожит. Это переполненное сексуальным возбуждением тело, прильнувшее к ней, поразило Трейси, она задохнулась - но скорее от собственной раскованности, чем от силы его реакции. Ей было ясно: возбуждение Слейда лишь отражение ее собственного состояния, она знала, что он чувствует. Руки ее сами поднялись и обхватили его за шею. Она прижалась к Слейду, испытывая в этом такую же потребность, как в воздухе, в воде, - без чего она не могла бы жить. Губы ее раскрылись, влажные и трепещущие, в ожидании его губ.
Слейд смотрел на нее сверху вниз, в лунном свете ему хорошо было видно это охваченное страстью лицо. Какое-то неясное сомнение шевелилось в нем. Сознание того, что он испытывает судьбу, вторгаясь туда, куда не следует. Если бы кто-то узнал о том, что он занимается любовью с женой своего отца? Кто бы мог сейчас посмеяться вместе с ним, став свидетелем его мести? Рейчел? Она была лучшей подругой Джеммы и разделила с ней боль прошлого. Рей-чел не стала бы смеяться, она была бы шокирована и не смогла бы произнести ни слова. Старые друзья, которым пришлось бы вспоминать заплесневелую, давнюю историю? Кого из них это могло бы заставить смеяться? Бена тогда здесь не было, и он знает лишь то, что рассказала ему Рейчел. Да, единственный человек, которого все это еще волнует, - он сам, а ему не очень-то хотелось сейчас смеяться.
Женщина пошевелилась в его объятиях, безмолвно побуждая его к действию, удивленная его нерешительностью. Кто она? Невинная участница самой иронической главы в истории его жизни? Или она на редкость умна и эгоистична в своем умении прибирать к рукам - все равно, человека или ранчо!
Зачем же его так влечет к ней!
С коротким стоном он взял то, что она ему предлагала, - ее прекрасные губы, которые тут же затрепетали под его губами. Его мозг пронзила мысль, что этот жалкий реванш бумерангом возвращается к нему самому, но со следующим ударом сердца это потеряло всякое значение. Ему вдруг стало совершенно безразлично, кто она или каковы мотивы ее поведения. Она была теплой и живой, воплощенной женственностью, и его тело изнывало от желания обладать ею. Его губы раскрылись, поглощая ее губы, впивая их влагу, его руки нетерпеливо обхватили нежное тело, стремясь навсегда соединить его со своим. Он был настолько выше, что невольно поднял ее, оторвал от пола, и кровь с ревом устремилась по его венам, когда он почувствовал, как ее ноги обхватили его бедра.