— Теперь ее ждет нищета, а нет на свете ничего печальнее, — сказал он, хлопнув по заду какую-то девицу. — А где наш жених? Пусть покажет свое орудие! — потребовал он. — А я покажу свое!
С этими словами он схватил за руку какую-то девицу и притянул к себе. Ты думаешь, она оробела, эта девица?
— Покажи мне свой агрегат, сучонок, — потребовала она.
Жених спустил штаны. Все вокруг зааплодировали.
— Глядите, стоит, стоит! — кричали они.
Шлюха стала обмазывать его член шоколадной глазурью.
— Вот это да! — воскликнул Викториано Веласкес, родной брат невесты. — Да ты просто жеребец, зятек!
— Жеребец, жеребец! — кричали все вокруг. В эти минуты они были похожи на расшалившихся детишек.
— И что же, все они... показали?
— Все. Вплоть до моего мужа, хотя ему, кажется, не стоило этого делать.
— И все это происходило у тебя на глазах? Прелесть какая!
— Ты не поверишь. Они вели себя как настоящие шлюхи в штанах — то есть без штанов, конечно. Это было бы даже смешно, если бы не было так противно. Расхаживали с голыми задницами, вставали бедром к бедру, чтобы сравнить, у кого длиннее. Просто придурки! Я не видела, чем все закончилось, потому что Одилон вдруг заявил, что я порчу им все удовольствие, и потребовал, чтобы Бруска вывела меня оттуда.
— Значит, тебя оттуда увели? А еще ты что-нибудь видела? Скажем, как они трахались с женщинами на глазах друг у друга?
— Пока я там была — нет. Женщины лишь их подбадривали. В том-то вся и штука, чтобы безобразничать друг с другом, мериться и хвастаться своим мужским достоинством, а женщины там только для того, чтобы их не приняли за педиков. Так объяснила мне Бруска. Напиши для меня письмо.
— Хорошо. И чего же ты хочешь от Гомеса?
— Собственный дом, прислугу, шофера и денег, много денег, — сказала она и закружилась в танце, напевая: «Лишь увидев его, сразу я поняла: это — тот, кого я всегда ждала».
— В таком случае, не стоит растекаться мыслью по древу. Советую высказаться кратко, четко и по делу: «Одилон, это я была той раненой шлюшкой, которую ты тогда видел. Я хочу развода и денег. Биби».
— Нет. Нужно показать, как глубоко меня ранило его поведение. Но на самом деле я так счастлива, что мне просто в голову не идет ничего драматического. Поэтому я и пришла к тебе, ведь ты эксперт по части драм. Так что лучше напиши по-моему.
— Я все же думаю, что лучше написать так, как я сказала, — ответила я. — Зачем тратить столько слов? Давай хотя бы на этот раз проявим практичность, Биби.
— Неужели к тебе вернулась практичность?
— Да, и очень кстати.
— Только не начинай снова о том, как ты хотела бы, чтобы Карлос воскрес. Ты же знаешь, что это невозможно, Катин, смирись с этим.