Андрес нашел Эулалию в старой больнице Красного Креста. Она лежала на койке вместе с раненой в голову дочкой и встретила мужа неизменной улыбкой.
Она ничего не сказала — лишь раскрыла ладонь, на которой лежало кукурузное зернышко. Увидев его испуганный взгляд, она раскрыла другую ладонь.
— Вот еще, — прошептала она.
Получив на ферме жалованье в десять песо, они почувствовали себя настоящими богачами и отправились на рынок Сан-Хуан купить еды. Они прибыли туда к полудню. Почти все лавки были закрыты. Перед дверью пекарни стояла толпа женщин, громко крича и молотя в нее кулаками.
Идем туда! — засмеялась Эулалия, и тут же стала ломиться в дверь изо всех оставшихся сил.
Внезапно дверь распахнулась, не выдержав напора, и толпа осатаневших от голода женщин ворвалась внутрь, где они принялись драться за хлеб, швыряя его в свои корзины. Андрес наблюдал за этой безобразной дракой, к которой присоединился пекарь-испанец, пытаясь помешать женщинам растаскивать хлеб на дармовщинку. Пекарь вырывал у женщин корзины, чтобы достать из них хлеб, который они успели туда натолкать. Когда одна из них схватила стоящий на прилавке лоток с булками и принялась ссыпать их в свою корзину, пекарь ухватил ее за косы, пытаясь оттащить прочь.
В деревянном ящике под прилавком Андрес обнаружил немного денег, поспешно выгреб всю наличность и разглядел Эулалию в самой свалке, сплетении рук и платков, где женщины подбирали крошки и надкусывали свою добычу. Андрес пробрался к выходу и позвал жену. Она показала ему надкусанную буханку, которую сжимала в руке, и сверкнула улыбкой с крошками в зубах. Андрес выпихнул ее за дверь и потащил за собой.
— А ты что же — так ничего и не добыл? — спросила Эулалия, недоумевая, почему они сбежали от такого развлечения в самый разгар.
Андрес не ответил. По дороге домой он предоставил ей грызть булку с анисом, а когда они вернулись на ферму, заявил, что не даст ей ни кусочка хлеба, потому что она никчемная тупица.
Дон Рефухио оставался дома присматривать за малышкой и качать ее в люльке, привязанной к потолку. Счастливая Эулалия протянула стареющему пророку хлеб из корзины. Андрес, глядя, как она смеется, обнимая отца и дочку, решил приберечь деньги на черный день. Но поскольку Эулалия не переставала его бранить, он вытряхнул из сумки все деньги, которые собрался припрятать.
— Сколько песо! — закричала Эулалия, подбрасывая монеты высоко в воздух.
Тем же вечером они купили платок для нее и две рубашки: одну для Андреса, другую — для дона Рефухио. Для дочки они купили чепчик с оборками из блестящего сатина, а остальные деньги потратили на сахар, кофе и рис. Андрес настоял на том, чтобы приберечь пятнадцать песо.