— Спускайся, папочка! — взмолилась она. — Это опасно. Ты можешь упасть, покалечиться. Спускайся, прошу тебя!
— Не тебе указывать мне, что делать! — заорал Гомес. — Или ты считаешь меня идиотом? Полагаешь, что я такой же идиот, как твой сыночек? Ведешь себя со мной, как с ним! Или, может, наоборот, ты с ним ведешь себя, как со мной? Меня не проведешь: сколько раз я видел, как ты целуешь, его, гладишь, укладываешь в постель... Конечно, его тебе приятнее ласкать, чем меня... Старая шлюха! — с этими словами он спрыгнул со стола, обхватил шею Биби обеими руками и принялся душить.
— Сделай что-нибудь, — попросила я Андреса.
— Что я могу сделать? — ответил он. — Это ведь его женщина, правда?
Чофи стала истерично вопить, а Фито обнял ее, чтобы успокоить. Никто не вмешивался.
Биби, умудряясь оставаться все такой же элегантной, пыталась отвести руки генерала от своей шеи.
— Помоги ей, — умоляла я Андреса, потащив его за руку в сторону генерала, который отчаянно пыхтел и отдувался.
— Гомес, не преувеличивай силу своей любви, — сказал Андрес, заставляя того разжать пальцы и выпустить шею Биби. Едва Гомес ее выпустил, я поспешила обнять подругу.
— Ничего, ничего, — сказала она. — Это он пошутил. Ведь правда, жизнь моя? — обратилась она к Одилону, который в одну секунду из бешеного безумца превратился в игривого песика.
— Ну конечно, моя кошечка, — сказал он. — Разве я могу обидеть такую красивую девочку? Я же ее обожаю. Признаюсь, порой мы в наших играх заходим немножечко далеко, но это всего лишь игры. Простите, если я вас напугал. Маэстро, музыку, пожалуйста!
Оркестр заиграл «Эстрельиту». Биби оправила платье, положила руку на плечо генерала, изящно склонила голову ему на грудь, и они начали танцевать.
В скором времени все забыли о случившемся, а Биби и Оди снова стали идеальной парой.
В большинстве государств женщины не имели права голосовать, а Кармен Сердан добилась этого для Пуэблы. И вот настали первые такие выборы, так что 7 июля я встала ни свет ни заря и, как никогда элегантная, отправилась вместе с Андресом на выборы, как его официальная жена. Пришло не так много людей, но зато немало журналистов, которых я наградила самой ослепительной из своих улыбок и под руку с генералом направилась к урне, притворяясь дурочкой.
Я проголосовала за Браво, кандидата от оппозиции; не потому, что считала его таким уж замечательным, а потому, что не сомневалась в его проигрыше, так мне не придется винить себя за то, что выбрали Фито.
В Пуэбле всё проходило спокойно. Может быть, играя роль гранд-дамы, я и не могла увидеть ничего другого, но мы знали, что в Мехико народ заставил президента Агирре выкрикнуть на избирательном участке «Да здравствует Браво!», и членам революционной партии во имя дела революции пришлось стащить те урны, где набралось меньше голосов за Фито. Для этого они подъехали к избирательным участкам с пистолетами в руках и под различными предлогами закрыли их раньше времени.