— Если я буду плохим мальчиком, ты заберешь у меня ключи? — Майкл глупо и, в тоже время, непристойно изогнул бровь.
— Нет, — даже не задумываясь, выпалила я. — Если бы ты плохо себя вел, я бы отдала твою машину Дину.
В комнате повисла оглушительная тишина, и Майкл прижал руку к сердцу, словно его подстрелили — этот жест был бы куда смешнее, не стреляй ему однажды в грудь.
— Ты сам напросился, — сказала я.
Майкл должен был знать, что не стоило бросать мне вызов, если он не хотел, чтобы я приняла его.
— Ты безнравственна, Кэсси Хоббс, — он явно был впечатлен.
Я пожала плечами.
— Между вами с Дином точится не то «псевдо-кровная-вражда», не то «псевдо-братское-соперничество». Ты бы скорее позволил мне поджечь твою машину, чем отдать её Дину. Идеальная угроза.
Майкл не спорил с моей логикой. Вместо этого, он покачал головой и улыбнулся.
— Тебе никогда не говорили, что в тебе есть что-то от садиста?
Я почувствовала, как воздух вырвался из моих легких. Он понятия не имел о том, как подействовали на меня эти слова. Я вернулась к тесту, позволяя волосам упасть на мое лицо, но было слишком поздно. Майкл успел заметить на моем лице проблеск ужаса — ненависти — страха и отвращения.
— Кэсси…
— Я в порядке.
Лок была садисткой. Часть удовольствия, которое она получала от убийств, заключалась в представлении той боли, через которую проходили её жертвы. Я не хотела причинять людям боль. Никогда. Будучи профайлером, я знала о слабостях людей наверняка. Две стороны одной монеты — знать, чего люди желают, но также знать и чего они боятся.
Майкл на самом деле не считал меня садисткой. Я знала это, как знал и он, что я никогда намеренно не причиню кому-то вреда. Но иногда осознавать, что ты можешь сделать что-то, было также ужасно, как и действительно делать это.
— Эй, — Майкл наклонил голову, чтобы лучше рассмотреть моё лицо. — Я просто пошутил. Не делай «грустное лицо Кэсси», ладно?
— Моё грустное лицо выглядит не так, — сказала я.
Когда-то давно я бы убрала волосы с лица и позволила бы ему коснуться моей щеки.
Но не теперь.
Негласные правила гласили о том, что выбор был за мной. Я чувствовала, как Майкл наблюдает за мной, ждет, что я заговорю. Он замер, глядя на меня вверх тормашками, его губы находилось всего в нескольких дюймах от моих.
— Я всегда узнаю «грустное лицо Кэсси», — сказал он. — Даже вверх тормашками.
Я отбросила волосы за плечи и отодвинулась от него. Было невозможно скрыть от Майкла мои чувства. Мне не стоило и пытаться.
— Вы с Лией снова разговариваете? — спросил он.
Я была благодарна за смену темы.