Ты сделал всё это. Ты закончил. Но этого было недостаточно.
Недостаточно хорошо.
Недостаточно сильно.
Недостаточно умно.
Достойно.
Если бы ты сделал всё правильно, ты бы всё ещё слышал её крики. Пресса дала бы тебе имя. В новостях говорили бы о тебе, а не о ней. Она была ничем. Никем. Ты сделал её особенной.
Но никто никогда не узнает о твоем существовании.
— Я сделаю это, — говоришь ты. — Я снова сделаю это.
Но голос говорит тебе подождать. Говорит быть терпеливым. Что будет, то будет — но в свое время.
Я проснулась посреди ночи в холодном поту. Я не помнила своего кошмара, но знала, что он мне снился. Моё сердце бешено стучало о ребра. В моей груди застыла тяжесть, и я не могла избавиться от чувства западни. Я отбросила одеяло.
Мои пальцы непроизвольно нащупали помаду «Красная Роза». На противоположной стороне комнаты Слоан пошевелилась в постели. Я задержала дыхание, выжидая — проснется ли она. Она не проснулась. Так тихо, как я только могла, я выскользнула из постели, а затем направилась прочь из нашей комнаты.
Мне нужно было пространство. Мне нужен был воздух. Мне нужно было вдохнуть.
В то время как я кралась вниз по ступенькам, в доме царила тишина. Я понятия не имела, куда направляюсь, пока не оказалась перед кухонной дверью.
— Я ведь сказал, что я в порядке.
Я резко замерла, когда тишину дома прорезали негромкие звуки спора по ту сторону двери.
— Ты не в порядке, Дин. Ты и не должен быть в порядке после такого. Даже я не в порядке.
Агент Стерлинг и Дин. Они спорят.
Я услышала, как ножки стула отодвигаясь, скрипнули на плитке. Я прислушалась к шагам, но они не приближались. Звук был такой, словно кто-то сердито отодвинулся от стола.
— Вы ушли.
— Дин…
— Вы ушли из ФБР. И, думаю, мы оба знаем, почему.
— Я ушла, потому что не могла выполнять свою работу, Дин. Я была зла. Я хотела доказать своё бесстрашие, но из-за этого погиб человек. Потому что я не смогла следовать правилам. Потому что Таннер не мог бросить дело.
Таннером звали Бриггса. Учитывая то, что агент Стерлинг называла его так в разговоре с Дином, я решила, что они действительно пережили многое вместе. Так не говорят с ребенком, с которым ты встречался лишь однажды, арестовывая его отца.
— Как звали девушку? — голос Дина был низким. Я с трудом разбирала его слова.
— Я не могу рассказать тебе этого, Дин.
— Как её звали?
— Тебе не позволено работать над «открытыми» делами. Забудь об этом.
— Скажите, как её звали. И я забуду.
— Не забудешь, — голос агента Стерлинг становилось всё сложнее разобрать. Я гадала, говорит ли она так мягко потому, что пытается не сорваться на крик.