Глава 11. Смерть императора
- Куда ты смотришь? - почти проурчал счастливый Порфирий.
На второй неделе учебы он вызывал у меня ощущение ласкового садиста. Нет, не приказывал пороть школьников. Точнее иногда все же розги применялись, но в малом количестве и дубленые шкуры учеников переносили экзекуцию достаточно легко. В отличие от меня. Мне очень не хотелось испытывать на себе их воспитательное воздействие, да рано или поздно непременно случится. Провинность наказывали непременно и редко когда иным способом.
- Ы, - со слезой голосе, ответил Иванов.
- Может нехорошо себя чувствуешь?
- Да! - радостно хватаясь за протянутую соломинку, вскричал великовозрастный ученик.
Ректор Академии Герман Копцевич экзаменуя мучил меня добрых три часа. Если дроби и проценты для меня проблемы не составляли, то грамотность за столь никчемный срок с моего появления в этом мире не могла сильно улучшится при всем желании. Я старался, очень старался, однако малое время с дорогой не слишком располагали к учебе. Еще и Магницкий со стихами, коих я считал не менее, а быть может и более важными.
Отец Герман гонял меня по географии, арифметике и катехизису. Насчет последнего, как и знанию молитв, большое спасибо подсознанию. Ответы выскакивали автоматически, не затрудняя не в малейшей степени. Я уже перестал различать где мои, а где прежнего Михайлы знания. Это было удобно и несколько страшно. Хорошо рассуждать про модернизацию мозгов, имея в виду кого другого.
На практике, когда я обнаруживаю в уме два ответа по одному поводу и парочку способов решения математической задачи, очень отличающиеся по исполнению и методике (даже запись разная), в голове начинают бродить неприятные мысли. Хотя обнародовав кое-что на экзамене я вызвал нешуточный интерес к своим талантам у ректора. Такому явно никто не мог научить. Типа сильно башковитый, самоучкой дошел. Как и до трех решений теоремы Пифагора. Наш преподаватель как-то показал десятка два. В очередной раз осталось процентов десять.
- Голова болит? - продолжает пытать Порфирий.
- Да!
- Спишь наверное много.
Класс взрывается радостным смехом остальных учеников. Всегда приятно когда не над тобой измываются, а чем больше срок уйдет на предыдущего, тем меньше останется на прочих.
- Ты уж постарайся, любезный. Ты же пробовал учить вчера?
- Да...
- Что да?
- Пробовал.
- И о чем там было?
- Не знаю!
- Учил, учил и не знаю, - широко разводя руками под радостное ржание присутствующих и действуя на публику, удивился Крайский.
По результатам собеседования было принято воистину соломоново решение: зачислить отрока Михаила Ломоносова сразу в средний класс, о с обязательством подтянуть грамматику и чистописание. Ну вот как объяснить, что пером писать в высшей степени неудобно, затачивать правильно тоже надо уметь, оттого и клякса? И так мне фактически сильное облегчение сотворили. Могли бы заставить курс с самого низу проходить. Это по минимуму восемь лет. Некоторые сидели и десять-пятнадцать, не способные закончить.