— Ты куда?
Король остановился. Переложил фотографию во внутренний карман, запахнул плотнее пиджак.
— Ты что, к Тумбе?!
Король пожал плечами.
— Ну и что.
Шурка не мог слова вымолвить. К Тумбе? Король нимало не смутился.
— А ты что, зимой дуба дать хочешь?
— Я думал, у тебя есть план!
— У меня есть план. Пойдем и сдадимся в Серый дом.
Шурка решил, ему послышалось.
— Сами? В Серый дом?!
Король, наверное, чокнулся.
— Ты дорогу туда помнишь? Ну пошли. Чего? Шурка стоял как приклеенный.
— Ты с самого начала это задумал! — осенило Шурку.
Задумал — и просто всё время дурил его.
— Ты же сказал, там жрачка и одеяла. Всё готовое. Всё подадут. На тарелочке, — раздраженно возразил Король. Сунул руки в карманы. На рожице его появилось нетерпение. — Ну что, покажешь дорогу или нет?
Не получил ответа.
— Ну тогда я сам. Адьё!
— Погоди! — бросился за ним Шурка. — Да ты…
— И вовсе я не собираюсь кричать их глупые лозунги и бить в барабан.
— Да они тебя…
Король сплюнул. И лениво проговорил:
— Подкормимся там. Одежду получим. Зиму пересидим. А весной снова в бега.
Король уставился на него своими голубыми глазами, ожидая ответа.
…Как мог Шурка объяснить, что в Сером доме переламывали всех? Смелых, добрых, наглых, сильных, застенчивых, умных, бойких. Любых. Все они превращались в одинаковые серые тени. Ходили строем. Покорно работали. А главное…
Король не дослушал его.
— Неинтересно, — сказал он. — Не больно-то и надо мне твоей помощи. Сам найду.
Повернулся и пошел прочь.
— Мальчик! Мальчик! — раздался голос за спиной.
Старуха спешила к нему из арки.
— Куда же ты без пальто выбежал?
Она подала Шурке его пальто. Помогла попасть в рукав.
— А где твой товарищ?
Шурка не успел ответить. Она всё поняла.
— Он приведет их сюда, — сказала старуха. Посмотрела на Шурку.
Он уже понимал, кто такие «они».
Те, что арестовали маму и папу. Те, что заперли его в Сером доме. Те, что в своих черных автомобилях шарили по городу, собирая жертвы.
Старуха смотрела на воду. Волны плескались и шлепали по гранитной стенке.
В животе у Шурки сжалось. Сейчас она его прогонит. Опять он останется один. Невидимка на серых непонятных улицах.
Старуха молча положила ладонь Шурке на голову. Провела по волосам. А затем крепко прижала к себе.
— Ничего, мальчик.
Слезы впитывались в ее пальто.
— Я его сюда привел, — плакал Шурка.
— До вечера они сюда не сунутся, — к ним подошел дворник. В руке у него была метла.
А на носу он забыл очки в золотой оправе. Очки были из комнаты с книгами и не вязались с метлой и фартуком. — Они только по ночам ходят, — успокоил он обоих.