Живот у Шурки бурлил. Там будто расселся симфонический оркестр и спешно начал репетицию. А старуха так медленно ставила тарелки. Так не спеша раскладывала ложки…
— Руки помойте, — кивнул дворник в сторону маленького эмалированного умывальника. Тот висел в самом углу. Под ним стоял на табуретке тазик, лежал кусок розового мыла.
От рук Короля вода потекла черная, а пена была серо-бурой. Серые следы остались и на полотенце.
— Ты сам не лучше, — буркнул Король.
Шурка принялся намыливать руки.
— Садитесь, мальчики, — сказала старуха.
Король уже загребал ложкой, кидая горячее варево в рот, жевал обжигаясь.
— Моя сестра, — сырым голосом вдруг произнес дворник. — Ее арестовали. Как твою маму. Как твоего папу.
Шурка уронил мыло в тазик.
— По ошибке? — спросил он.
Ему хотелось сказать этим людям что-то хорошее. Ведь не виноваты они в том, что сестра дворника оказалась шпионкой! Не они собирали и передавали врагам секреты. Не они вредили советским людям.
— Вашу сестру схватили по ошибке?
Дворник стукнул ладонью так, что ложки подскочили.
Король пролил суп на скатерть.
— Это не ошибка!
Ухо дернулось.
Старуха подошла и ласково заткнула его хлебным мякишем.
А дворник говорил:
— Она ни в чем не виновата. Как и твоя мама! Как и твой папа! Это не ошибка, раз хватают тысячи невиновных, тысячи честных людей. Тысячи — это не ошибка. Они хватают невиновных. И знают это!
— Дорогой… — с упреком сказала старуха.
Шурка смотрел на них во все глаза.
А Король тихо потянул к себе фотографию. Она исчезла в его кармане.
— Мы столько стояли в этой очереди, чтобы передать ей еду, теплые вещи, — тихо заговорила старуха. Шурка вдруг вспомнил, как мама кидала в чемоданчик рейтузы и меховые рукавицы. Старуха покачала головой. — Мы всю ночь стояли.
— И вся очередь таких же невиновных! Сотни! Каждый день! Тысячи! Понимаете? — сдавленно выкрикнул дворник.
— Тихо, тихо, — с испугом зашептала старуха.
Король опустил ложку.
— Нам пора, — сказал он, выбираясь из-за стола.
— Что вы, мальчики. Что вы! Отдохните. Поспите, — засуетилась старуха.
Но Король уже был у двери.
Старуха положила руку ему на плечо.
— Ошибка?! — взвизгнул он. Старуха отшатнулась. — Ошибка, да?! Из-за вас! Из-за таких, как вы, всё!
— Мои папаша и мамаша тоже против советских людей были. А меня не спросили! А я, может, не нанимался в беспризорники! Я дома жить хочу! Я со всеми быть хочу! Из-за них всё! Из-за вас! Гады!
— Подожди! — Шурка рванулся за ним. Они сбежали по лестнице. Пробежали двор.
Только на набережной Шурка нагнал его.
— Ты что?
— Отвали. Это же не их карточка, ясно.