– Охотно, миледи. Я получил письмо от моего племянника из Франции, – представьте себе, он как раз описывает в нём французский бал. Если позволите, я вам прочитаю это письмо, – по счастливой случайности, я взял его с собой.
– Ах, сэр Джон, вы опасный человек, вы всё знаете наперёд и умеете подольститься к женскому полу, – погрозила ему пальцем Елизавета. – Не удивительно, что мои фрейлины не могут устоять пред вами.
– Вы опять преувеличиваете мои недостатки, ваше высочество. Всего одна ваша фрейлина оказала мне внимание, да и та из любопытства: ей хотелось узнать, какими были кавалеры при короле Генрихе, – скромно отвечал сэр Джон.
– Не морочьте меня, милорд, – рассмеялась принцесса. – Прочтите лучше, что написал ваш племянник.
– Слушаюсь. «Начался бал. На нём были исполнены три танца: «Жестокая участь» «Купидон» и «Венера и Завр». Королём бала был, без сомнения, маршал Морей, изысканный щеголь с красивым лицом, весь в белом, с откидными рукавами на розовой подкладке, с алмазами на белых туфлях. Одобрительный шёпот пробегал в толпе, когда во время танца «Жестокая участь», роняя, как будто нечаянно, а на самом деле нарочно, туфлю с ноги или накидку с плеча, он продолжал скользить и кружиться по зале с той скучающею небрежностью, которая в Париже считается признаком высшего изящества.
Вслед за «Жестокой участью» начали танцевать «Купидона», во время которого кавалеры и дамы проходили вереницею под «аркою верных любовников». Человек, изображавший Гения Любви, с длинною трубою, находился на вершине арки; у подножия стояли судьи. Когда приближались «верные любовники», Гений приветствовал их нежной музыкой, судьи принимали с радостью. «Неверные» же тщетно старались пройти сквозь волшебную арку: труба оглушала их страшными звуками, судьи встречали бурею конфетти, и несчастные под градом насмешек должны были обратиться в бегство.
В танце «Венера и Завр» дамы с любезной улыбкой водили своих кавалеров на золотых цепях, как узников, и, когда они с томными вздохами падали ниц, ставили им ногу на спину, как победительницы.
После полуночи, когда празднество шло к концу, начался так называемый «танец факела и шляпы», который в Париже исполняется в заключение праздников, когда кавалеры и дамы по своей прихоти поочередно выбирают друг друга».
– Да, – сказала Елизавета со вздохом, когда сэр Джон замолчал, – вы меня несколько расстроили. Такое ощущение, что мы живём в глухой провинции. Вот это праздник, а мы не можем освоить один-единственный танец с прыжками… Так, перерыв закончен! – крикнула она своим придворным. – Повторим всё с начала… Милорд, – обратилась она к сэру Джону, – надеюсь, вы останетесь у меня? Я приглашаю вас на мой бал, если вы обещаете быть не слишком строгим судьей.