– А я и не думаю, – оправдывался он. – Шансы у него действительно малы. Но чем черт не
шутит!
– Владимир Максимович! Владимир! – вдруг неожиданно перешла она на «ты». – Как тебе
не стыдно?! Ты со своими шутками богохульствуешь! Нельзя так.
– Извини, Наденька. Это я и в самом деле перегнул палку. Извини. Больше не буду, –
добавил он с едва заметной иронией. – И теперь, мне кажется, у твоего подопечного
появилось подкрепление на рубеже сражения. Твоя Вера и сильное желание. Так что шансы у
него увеличились. – Он подошел к ней, ласково обнял, не так, как раньше, раньше страстно
охватывал ее всю, целовал, – ты должна быть уверена – все будет хорошо.
– Спасибо… то есть…
– Спасибо тебе, Надя. Пошли работать. Командуй парадом, дорогая, – снова шутливо
произнес доктор.
Через час операционная была готова, женщина-анестезиолог приготовила все для
инъекций и скучающе, с болтающейся марлевой маской на дужке очков, сидела у края стола
95
для мединструментов, лечащий врач давал последние распоряжения на экстремальные
моменты предстоящей операции, и Надя в последний раз поправляла вставленные в рогатки
штативов капельницы с лекарством.
– Везите, – сказал коротко Владимир Максимович, убедившись в том, что все обставлено,
как надо.
Надя направилась в палату, по пути нужно было прихватить на помощь еще кого-нибудь, и,
кстати, выйдя из лифта, увидела, расслаблено беседующих на площадке трех подруг-
санитарок. В стороне, скучающе отвернулся к окну, знакомой наружности мужчина в белом
халате, и она подумала, что сейчас заберет и его, если не откажется, если согласится, уж
очень тяжел был пациент для хрупких девочек. Договорившись с девочками, она подошла к
мужчине.
– Молодой человек, – еще не видя его лица, сказала она, но, уже зная, что это один из
патологоанатомов почему-то торчит здесь, баклуши бьет, как будто всех трупов он уже
поперерезал, и теперь поджидает очередную жертву своего искусства здесь у лифта, главного
перекрестка приходов и уходов, – вы свободны? Здравствуйте, – добавила она уверенно,
словно коллеге по работе.
Мужчина обернулся. Перед ней оказался совершенно незнакомый мужчина, с повязкой
плотно повязанной по самые глаза. Халат неуклюже на нем торчал, и было такое впечатление,
словно он его натянул поверх зимнего пальто в этот жаркий период лета. Выглядело смешно и
странно.
– Извините, я обозналась.
Мужчина смолчал, даже не пожал плечами, и показался совершенно чужим, посторонним,
тем более, коллега должен был, хотя бы сказать «нет проблем!», а не нагло и холодно
смотреть на нее отмороженными глазами, словно она не женщина, а какое-нибудь