уважаемая героиня права. Не менее уважаемый изобретатель, эта фраза означает, что у Нины
сегодня день рождения.
После произнесенного все буквально онемели. Несколько минут длилась пауза. Для одних
она казалась позорной, для других – победоносной.
Слушали убаюкивающий шелест и глухую дробь шин о гальку. Но вот крутой поворот, и
улица Базарная Поселка открылась сразу. Здесь Федор Пантелеевич остановил машину,
помолчал, в задумчивости глядя на пыльную грунтовку улицы, на яркой желтизной лежащую
песочную кучу возле дома Татьяны, сказал, не глядя на Роберта:
– Мы сейчас расстанемся, Роберт. У вас свои проблемы, у меня свои. Надлежит вплотную
заняться вашей уважаемой супругой и тем, кто стоит за ее исчезновением. Честно скажу, да
это, я знаю, для вас уже не секрет, второе меня больше интересует, извините. Такова жизнь.
Это моя работа. Я с вами свяжусь, когда потребуется, но и вы не игнорируйте моего
расположения к вам, Роберт… И еще. Я обещал откровенность за откровенность. И надеюсь,
вы не станете разубеждать или обнадеживать и без того в тоске жену своего друга иллюзиями
– не хороните преждевременно того, кто представляет ценность даже для врагов. Надеюсь, вы
меня правильно поняли.
Роберт не удивился ответу на свой лобовой вопрос. Наверное, и потому, что сам знал,
каким он будет.
Тихая наплывающая радость заполняла сознание уверенностью в еще совсем недавнем
предположении. Назаров и его смерть – несовместимые понятия.
Все последующее произошло непредсказуемо. Едва из открытой двери остановившейся
напротив калитки машины выпорхнула Наташа и вслед за ней, тепло распрощавшись с
69
Федором, остался на дороге Роберт, как со стуком об остов калитки распахнулась дверь и
навстречу Наташе, расставив руки, уже бежала Татьяна.
Она рыдала. Коротко обняв ребенка, бросилась к Роберту и ничего хорошего еще не
ожидающий инженер, стоял, решив, что будет. Достигнув цели, Татьяна повисла на шее
отрешенного отца семейства, и обильно смачивая его лицо влагой, целовала куда попало.
Сколько бы длился этот процесс, неизвестно, но следом уже шла незаконная теща с каменным
красным от выпитого спиртного лицом и плотно сжатыми губами. Роберт внимательно
рассматривал ее руки и когда убедился, что они не несут смертельно сжатых кулаков,
успокоился. А еще, когда она расставила их в стороны и заулыбалась скупой волевой
улыбкой, совсем разомлел. Она подошла и обняла их обоих с Татьяной прямо на дороге, на
глазах у высунувшихся из своих дворовых щелей любопытных соседей.
Его прошибла слеза. Он нежно обнимал Татьяну, на ходу целовал в губы и,