- Ну как? - только и сумел спросить Арман.
Моника долгое время не отвечала, продолжая смотреть перед собой. Наконец она сказала:
- Ты свинья, Арман Бержерон. Мерзкая пьяная свинья.
Неделю спустя Арман и Моника Бержероны переехали в городок Эймити, штат Нью-Гэмпшир, где, как узнал друг и врач Генриетты Рене Жандрон от своего американского коллеги доктора Бенджамина Саутуорта, открылась вакансия для опытного пекаря. Было решено, что Генриетта Монтамбо, продав свой особняк в Монреале, переедет жить к молодым, и Арман грустно подумывал, что вот уже во второй раз в жизни крупно вляпался - сам напросился в лапы этой парочке, словно рождественский подарок, и путь назад уже отрезан.
Однако Генриетте Монтамбо не довелось воспользоваться плодами своего замысла. Не прошло и месяца со дня свадьбы Армана и Моники, как старушка скончалась от удара, так и не побывав в Соединенных Штатах. Из оставшихся после Генриетты денег, которых оказалось куда больше, чем кто-либо ожидал, Моника унаследовала девять тысяч долларов, которые пустила на оплату собственного дома в Эймити. Она заплатила наличными и переехала туда вместе с Арманом. В этом доме они и остались.
Глава восьмая
Анжелика Бержерон не спускала глаз с доктора Бендажамина Саутуорта, который стоял у изголовья постели ее отца. Анжелика подумала, что доктор выглядит очень старым и усталым, и пальцы его, которыми он нащупывал пульс у Армана, заметно дрожат. В комнате было удушливо жарко и стоял запах, к которому девочка успела настолько привыкнуть, что уже почти не замечала.
Господи, как это грустно, подумала Анжелика и вздохнула. Умирать в такой душной комнате со спертым воздухом. Бедный папочка. Как же он сможет меня оставить? Боже, как грустно. Жгучие слезы катились по щекамм Анжелики, и, как девочка ни старалась, она не могла их унять.
Странно, но сейчас, оправясь от первого страха, Анжелика больше не верила, что папа и вправду умрет. Она посмотрела на его ладонь, беспомощно висевшую в руке врача, и тяжело вздохнула.
Доктор Саутуорт повернулся и пристально посмотрел на нее, но Анжелика не заметила. Она повесила голову и уставилась на собственные кулачки, сжимавшие коленки; длинные волосы девочки упали вперед и почти закрыли ее лицо.
Анжелика вздыхает точь-в-точь, как ее мать, подумал доктор. Моника настоящий мастак по части таких глубоких и мученических вздохов.
Анжелика была худенькая невысокая девочка с большущими темно-карими глазами на удлиненном лице с высокими скулами. Длинные светлые волосы доставали почти до пояса, и Моника подолгу расчесывала их. Каждую неделю, вымыв девочке говову, Моника расчесывала ей волосы до тех пор, пока они не высыхали. Она никогда не пыталась вытереть их насухо, как свои собственные, и каждый вечер, когда девочка ложилась в постель, Моника заходила к ней в спальню, брала гребень и целых десять минут расчесывала и расчесывала длинные шелковистые пряди.