- Моника, - сказал он. - В следующую субботу я хотел бы съездить в Бостон. Ты поедешь со мной?
- Нет. У меня слишком много дел. К тому же, глупо выбрасывать на ветер столько денег.
И Анжелика тихонько задышала, стараясь, чтобы никто не заметил, как она рада.
- Ну а ты, мой ангел?
- О, да, папочка! Я очень хочу поехать!
Анжелике не казалось, что в этих поездках отец пьет больше или меньше, чем дома. Она знала, что в тех случаях. когда они уезжали с ночевкой, папа всегда клал в чемодан несколько бутылок, но никогда не придавала этому особого значения. Арман никогда не пил на людях, тем более с ней, в обществе юной леди.
А вот в гостиничном номере он частенько прикладывался к бутылке, да и по дороге, когда они ехали в поезде, наведывался в туалет куда чаще, чем следовало бы. Иногда во время прогулок он доставал из заднего кармана брюк свою любимую серебряную фляжку и отпивал из нее, но это случалось только, когда вокруг не было ни души.
Однако Моника не выдержала и спросила Анжелику прямо в лоб, пьет ли Арман, когда уезжает с дочерью из дома.
- А почему ты спрашиваешь, маман? - поинтересовалась Анжелика.
- Почему? - переспросила Моника. - Да потому, что это противозаконно, вот почему. Отвечай мне.
Анжелика не могла скрыть удивления.
- Что ты называешь противозаконным?
- То, что сказала, - ответила Моника, с трудом сдерживая нетерпение. - В этой стране пить спиртное противозаконно. На то есь так называемый сухой закон, нарушать который - большой грех.
- А когда папа пьет здесь или в доме доктора Саутуорта, это тоже грех?
- Да, но тогда по крайней мере его не видят чужие люди. Ответь же мне: выпивает ли папа, когда вы с ним уезжаете?
Анжелика посмотрела матери прямо в глаза.
- Нет, - твердо сказала она.
Насколько могла вспомнить Анжелика, в тот раз она впервые намеренно солгала одному из своих родителей.
Пить, конечно, противозаконно и грешно, думал порой Арман, когда его мучала совесть, но ведь должна же быть в жизни хоть какая-то отдушина, черт возьми. Какое-то тепло, доброта, сучувствие, женская ласка, наконец. Если потребность в этом свидетельствует о слабости натуры, значит - он слабак, поскольку не раз пытался без всего этого обойтись, но так и не сумел.
Вначале Арман надеялся, что жизнь их исправится, когда Моника забеременеет. По мере того, как будет приближаться время родов. Ведь и его собственная мать, которая, забеременев, делалась невыносима, затем преображалась; вдруг, время сотворит такое же чудо и с Моникой. Но чуда не случилось.
В глазах окружающих Моника была идеальной женой. Даже Арман признавал, что по части домашнего хозяйства равной ей не было. Дом всегда блестел чистотой, а еда, хотя и не слишком разнообразная, была достаточно вкусной и обильной. Но иногда во время трапезы Арман вспоминал застолья своей матери Берты, чудесный чесночный запах, острое пощипывание соусов и подлив. Моника не любила никаких приправ.