— Основной покупатель — иностранцы. Пока рядом милиция, торгуем на рубли, когда ментов нет — на валюту. Курс: один доллар — 130 рублей. Тут ко мне подходят американцы, спрашивают, на доллары ли я торгую, я говорю: «Йес» и называю цену. Вдруг менты появляются, я сразу начинаю американцам втолковывать, что теперь торгую на рубли: «Полис проблем». Менты прошли мимо, я поясняю, что теперь опять могу за доллары: «Полис ноу проблем». Они смеются.
— А менты не против того, чтобы вы торговали?
— Да они все куплены. Костик им тоже денежку отстегивает. Правда, поначалу, как он рассказывал, пытались мешать, подходили, спрашивали. А Костик им в ответ: «Я не торгую. Я люблю свою родину и устроил для иностранцев мини-выставку достижений народного хозяйства. А иностранцы видно не поняли, пристали, деньги посулили. Ну, я и не смог устоять». Правда, круто отмазался?! Ха-ха-ха. Костик говорит, что если бы здесь торговлю легализовали, то в казну пошли бы огромные деньги, — одни бандиты собирают с Арбата до миллиона долларов в год.
— Бандиты?!
— Ну, рэкетиры. Они и охраняют от всякой шпаны. Тут есть еще «спецы» — кагэбэшники. Этим вообще непонятно, что нужно. При них лучше не торговать, но мы их всех в лицо знаем. Один из «спецов» вообще — негр.
У лотка остановился оборванный старик с палкой и пакетом в руках. Он внимательно смотрел в глаза Андрею сквозь толстые стекла очков. От этого безотрывного взгляда Мирошкину стало не по себе. За несколько секунд до этого старик энергично копался в урне. Переведя взгляд на Вику, он задумчиво произнес: «Бабу хочу». А потом вдруг начал остервенело стучать палкой по стоявшему поблизости фонарю, крича: «Сволочи, буржуи, давайте деньги! Дайте на жизнь!» Андрею стало совсем страшно. Вика взглянула на его посеревшее лицо и успокоила:
— Не бойся. Это Адидас. Он бомж. Потерял квартиру. Теперь здесь живет. Чувствуешь, от него не воняет — в баню ходит. Вещи у него есть и деньги тоже. Он их хранит в чемодане на вокзале. Адидас безопасный. Вот есть тут одна точно сумасшедшая старуха-бомжиха, ее зовут Мать. Она свободно может лоток перевернуть. Я ее лично не видела. Светка сказала, что ее вообще давно не видно, может, уже убили.
— Убили?
— Ну да. Другие бомжи. Весь Арбат поделен между бомжами на сферы влияния. Здесь, например, зона Адидаса. А она никаких правил не признает.
— Так что же, ее этот Адидас убил?
Вика оценивающе посмотрела на бродягу: «Нет, вряд ли. Адидас вообще добрый». Она подала старику. «Мерси», — поблагодарил тот девушку, почему-то по-французски, и пошел прочь, бормоча под нос рекламную скороговорку: «Адидас» — высший класс. Кроссовки «Адидас» — для вас». Вика улыбнулась ему вслед: «У нас тут вообще интересно. И весело бывает. Это такая тусовка, только с зарабатыванием денег. Слушай, посиди, пока я в туалет схожу. Если увидишь итальянцев — будь осторожен. Налетают толпой, как цыгане, начинают все хватать с развала, чего-нибудь обязательно украдут». Она ушла, и Андрей сразу почувствовал себя беззащитным. С тревогой он посматривал то направо, то налево, ежесекундно ожидая появления ментов, спецов, Матери, итальянцев. К счастью, Вика скоро вернулась. Она подошла к Андрею вплотную и, заглянув в глаза, спросила: «Ну, что? Соскучился?» Андрей, сидя, прижался к ее груди головой. Вика покровительственно-устало отстранила молодого человека от себя и села к нему на колени. Затем она обвила его шею руками и впилась губами в губы…