– Вот посмотрите, – взволнованно сказал он коллегам, – это панкраций.
Все внимательно смотрели на растение, состоящее из шести лепестков, ожидая пояснений.
– Это панкраций, лилия пустыни, – продолжал Фил. – Она описывается в Библии, в Песни Песней, как символ еврейского народа, потому что она имеет форму звезды Давида.
Все молча слушали его, и вдруг руководитель проекта, известный архитектор Адриан Смит, всплеснул руками:
– Кажется, я начинаю понимать, – воскликнул он. – Конечно, это идеальная форма фундамента! Она позволит нам возвести многоэтажное здание, которое будет очень устойчивым. Спасибо, Фил! Отличная работа!
И он похлопал Фила, все еще держащего цветок в руке, по плечу, а все остальные зааплодировали.
И строительство началось. Дни летели, и увлеченные работой люди, казалось, не замечали усталости. «Нас было около ста человек, – припоминал Фил, – а непосредственно на площадке ежедневно трудились двенадцать тысяч рабочих. Один этаж возводился за три дня! Это были невиданные темпы. Все понимали, что дорога впереди очень длинная, но все были заряжены идеей превзойти имеющийся рекорд, и построить здание, которое войдет в книгу рекордов Гиннеса.
И вот наступил тот день, который он запомнил навсегда. В конце дня было созвано общее совещание всех архитекторов, инженеров и дизайнеров, работавших на площадке в то время. На том совещании обсуждались первые итоги строительства и дальнейшие шаги. И вдруг Адриан Смит встал и сказал:
– Смотрите, мы же можем не просто перекрыть мировой рекорд, и построить башню высотой в пятьсот пятьдесят метров, как планировал наш заказчик, а возвести здание, которое будет намного превосходить все существующие по высоте. Мы можем подняться на более чем восемьсот метров! Смотрите…
В зале повисла напряженная тишина. Все внимательно следили за Адрианом, комментирующим расчеты и схемы. «В глубине души я в тот момент не верил в возможность создать город, приближавшийся к солнцу почти на километр», – признавался себе Трентер. И все-таки амбициозная команда смогла выполнить просьбу эмира, и самая высокая башня была открыта в две тысячи десятом году. Мир рукоплескал удаче строителей Бурдж-Халифа.
«Наверное, в пустыне я и подхватил эту лихорадку, – размышлял Фил. – Да, именно с тех пор мне нестерпимо хочется самому создать такое здание, о котором будут слагать легенды. А почему бы и нет?» Он снова ощутил то волнение, которое охватило его, когда он узнал, что чикагский магнат Дэн Кэдден объявил конкурс на проект здания для своей многомиллионной корпорации. Опираясь на свой солидный опыт, Фил Трентер надеялся, что сможет предложить ту идею, которая увлечет бизнесмена. Он проводил у чертежной доски целые дни, а когда голова отказывалась соображать, по старинной привычке гулял по парку, наблюдая за природой, подыскивая решения для своего проекта. В назначенный срок он отправил документацию на конкурс и стал ждать. Спустя всего неделю, Дэн Кэдден сделал официальное заявление. Собрав всех в офисе своего холдинга, он от души, хотя и довольно сухо, поблагодарил всех архитекторов, принявших участие в конкурсе. Он сказал, что был действительно впечатлен многими проектами, но все же не нашел среди них того, в который готов вложить свою душу и несколько миллионов долларов. Он прозрачно намекнул, что считает гений Антонио Гауди образцом достойным, но недостижимым для подражания, и что готов подождать еще несколько месяцев, если кто-нибудь из конкурсантов захочет предложить концепцию в духе знаменитого испанского зодчего.