Антонио смутился. Он был полностью поглощен работой над Саграда Фамилия, и это было сущей правдой. Он уповал на помощь Господа, и это тоже было именно так. Все долгие три года, в течение которых он уже вел это грандиозное строительство, нередко случались не только взлеты, но и падения. В моменты отчаяния, о которых он не осмеливался говорить, чтобы не растревожить близких и тех, кто работал с ним, только молитва поддерживала в нем уверенность в своих силах.
Дом графа Гуэля был заполнен шумом и суетой. Граф организовал костюмированный бал в честь дня рождения своей супруги. Это традиционное мероприятие в начале весны словно пробуждало всех от зимнего забытья и собирало все сливки общества Барселоны. Граф приглашал музыкантов, иногда даже устраивал театральные представления. Никто не скучал в этот день, поэтому все считали честью быть приглашенными в дом графа и задолго до назначенного дня принимались шить наряды. Взрывы смеха доносились то из одной, то из другой комнаты. Слуги без устали сновали между гостями с подносами с напитками. К ним подошел сам хозяин в костюме махараджи и, приветствуя их, поклонился Пепете, сердечно пожал руку Антонио.
– Сеньорита Мореу, Вы неотразимы сегодня, – сказал граф. Пепета не желала наряжаться в кого-либо из известных персонажей. Выставляя напоказ свою яркую внешность, она лишь скрывала лицо маской, позволяя всем, однако, видеть ее белозубую улыбку.
– Я рискую показаться невежливым, – продолжал граф, – но мне придется посоперничать с Вами в борьбе за внимание этого молодого человека. Что Вы скажете, если я украду его у Вас на некоторое время?
Он лукаво подмигнул ей и взглянул на Антонио.
– Пепета, мне, право, неловко оставлять тебя одну, но, надеюсь, ты не успеешь соскучиться без меня. Здесь полно твоих друзей, – сказал Антонио.
– Не беспокойся за меня, я найду с кем скоротать время, делай свои дела, – покорно и кротко ответила Пепета.
– Ты уверена?
Смотря в ее бездонные глаза цвета морской пучины, он сам не был ни в чем уверен, даже в собственном имени. Он так хотел остаться с ней наедине, но на этом балу это было невозможно, к тому же Эусебио, наверное, хотел обсудить с ним что-то важное. Его верный друг знал, как много Пепета значит для Антонио, поэтому не стал бы разлучать их без видимой на то причины. Гауди с облегчением вздохнул, когда девушка, улыбнувшись, кивнула ему без тени обиды, и пошел за графом в его кабинет.
Посмотрев им вслед, Пепета поймала на себе взгляд Бебе Родригес, слывшей одной из самых безжалостных сплетниц в Барселоне. Та наблюдала за всей сценой с великим удовольствием, предвкушая отличную историю, которую будет пересказывать всем знакомым.