– Бедняга Сантос, – только и вымолвил Гауди.
На долю секунды лицо Пепеты исказила гримаса презрения, которая была мгновенно стерта напускным состраданием.
– Ты думаешь, что я издеваюсь и над тобой? – спросила она.
– А разве нет? – он подумал, что это прозвучало довольно резко, но в эту минуту Антонио потерял надежду и был на грани отчаянья. – Мне больше нечего добавить, пожалуй, я тебе уже все сказал. Понимай все как хочешь, а мне пора. У меня встреча с графом, надо торопиться, Гуэль не любит ждать.
И хотя это не было правдой, он хотел прекратить этот затянувшийся разговор ни о чем и поскорее расстаться с Пепетой. Не навсегда, конечно, а только на сегодня, чтобы у каждого было время пережить в душе все случившееся.
– Вообще-то я хочу, чтобы то, что ты сказал, было правдой, – тихо остановила его Пепета. – Но я не готова дать ответ прямо сейчас, мне надо подумать.
Он видел, что на этот раз она не притворяется, и это обрадовало его. Он понял, что любые слова сейчас будут неуместны. Ему осталось сделать шаг, дотронуться до ее руки, обнять ее и целовать сначала скромно, едва касаясь жаждущими губами ее лица, потом уверенно, когда она ответит ему желанием своих полуоткрытых губ, застенчивостью закрытых глаз и страстью биения любящего сердца. Но он сдержал свой порыв и просто сказал:
– Значит, еще не время. Конечно, подумай, у тебя вся жизнь впереди.
– Я не очень хорошо разбираюсь во всем этом, советчик в делах сердечных я не из лучших, – проговорил граф, выслушав всю историю молодого и темпераментного друга. – Может быть, тебе не стоит отчаиваться? Пепета расскажет обо всем родителям, а те – люди здравомыслящие, они-то знают, что брак с тобой – весьма завидная перспектива. Они должны на нее повлиять. Я уверен, что она согласится.
– В том все и дело, – вздохнул Антонио, – она не слушает никого, не терпит вмешательства в свою личную жизнь, понимаешь? Она не похожа на невест твоего времени. Она много читает, водит дружбу с вольнодумцами, гомеопата ми. Однажды она даже уговорила меня присутствовать на спиритическом сеансе.
Эусебио в изумлении охнул.
– Это было весьма занятно, должен тебе сказать, – продолжал архитектор. Вдруг он замер, лицо его прояснилось. Он стал яростно растирать измученные ревматизмом колени. Так он поступал всегда, когда был чем-то сильно взволнован. Усмиряя физическую боль, он искал покоя для души.
– Я ясно видел ее лицо. Я понял, где ее видел.
– Кого? – Гуэль в недоумении следил за его резкими движениями.
– Лайлу. Я видел ее в зеркале во время спиритического сеанса. Никаких сомнений – это была она, – он вскочил и принялся шагать по комнате. – Она разлучила короля Вильгельма Вюртембергского с его женой.