Он понял, о чем идет речь, и весело улыбнулся:
— Нэт, Эдуард Аркадьевич, вы мнэ нэ так поняли. Я говорю, надо быть скромным в том смысле, что силу нэ надо никогда применять. Нужно так дэлат, чтобы женщина сама с удовольствием выполняла твои желания! Понимаете, с удовольствием!
И тем не менее слова из уст Г. Ж.: "Надо быть скромным!" я запомнил, кажется, на всю жизнь!
А спустя года два или три я встретился с Рафиком уже в другом Доме творчества писателей, в Переделкине под Москвой. Разговорились. И я спросил Рафика:
— Простите, но вы, насколько я знаю, большой друг Г. Ж.? Скажите, как он поживает?
И Рафик, забыв, очевидно, что я был вместе с ним в Доме творчества в Ялте и отлично знаю о его бурных эротических делах, светским тоном, мягко и приветливо мне сказал:
— Да, Эдвард Аркадьевич. Вы правы. Мы действительно знаем друг друга. Г. Ж. хороший человек и поэт прекрасный, но есть у него один недостаток: он с женщинами очень уж неразборчив!
И тут я снова чуть не грохнулся в обморок, как он когда-то в Ялте. Очевидно, Рафик забыл, что я был с ним в Ялте и отлично помню, как "бывший турецкий гость" был ежедневным, а точнее, ежевечерним посетителем ялтинской набережной, где они с Г. Ж. действительно без малейшего разбора вылавливали самых доступных девиц!!! Кстати, я еще тогда спросил у Рафика:
— Простите, ребята, а вы не боитесь какого-нибудь сюрприза, который так легко тут приобрести?
Рафик покровительственно ответил:
— Нэт, Эдвард Аркадьевич! Мы же нэ маленькие дети. Мы принимаем необходимые меры защиты. Если хотите, могу рассказать в удобное для вас время.
Но я не воспользовался его советом.
* * *
5 августа 1969 года.
Сегодня произошел забавный случай. На втором этаже через комнату от меня живет азербайджанский поэт Рафик. Вчера он приволок из Москвы какую-то девчонку. Мне сегодня рассказывает:
— Эдуард Аркадьевич, я вчера хотэл немного веселиться. Ну достал одын хороший дэвчонка. Ему семнадцать лет. Нэт, правда хороший. Рыженький такой и толстозадый такой. А дэжурная мнэ говорыт: "Рафик, пожалуйста, чтобы к 11 часам девушка ушла. Ну, а я зачэм буду лишать себя удовольствия? Конэчно же, нэ буду. И я, конэчно, оставлял его у себя ночевать. Утром просыпаюсь от того, что она слезает с кровати. "Ты, — говору, — куда?" А он говорыт: "Мнэ надо рано в город". Говору: "Иды!" Он пошел, а двер у дэжурной закрыта. Она его ночью закрыл. Что дэлат? Тогда я стал стучать к Ашоту Граши, он на первом этаже живет. Гавару ему: "Ашот-бей, пускай у мэня дэвушка через ваше акно немного пролезает, извините за беспокойство!" А он понять со сна ничего нэ может и гаварыт мнэ: "Ты зачем его мнэ привел? Сам всю ночь с ним был, а тепэр мнэ привел?" Я говорю: "Ашот-бей, если хочешь, пожалуйста, но я не для того привел. Пусть он через ваше окно лезет и в Москву едет!" Ну, он понял и открыл свой окно. А дэвчонка такой дура. "Баюсь, — говорыт. — Тут высоко!"