Я стала играть тише — никакого эффекта. Тогда попробовала выше на октаву — вихрь стал тоньше, словно вытянулся в струну. Но ведь этого мало, мне надо убрать его совсем! Тонкий вихрь играл уже немного другую музыку — более слабую и однообразную Это хороший знак, подумала я, и, осмелев, быстро взглянула на дерущихся.
А вот у них, наоборот — бой только разгорался. Северное сияние сменилось огненными вспышками, Даймонд отступал назад. Он же не умеет с огнем, вспомнила я. «Да как же, не умеет, — возразил тут как тут появившийся внутренний голос. Странно, что он еще не сбежал от меня в страхе. — А
кто пожар устроил? Давай, Даймонд. Покажи ей!»
Это внутренний голос крикнул, или я сама? Некогда было разбираться, потому что вихрь все еще маячил в опасной близости от меня.
Нужен другой голос — и немедленно. Потому что Даймонду явно приходится несладко в этом сражении. А если победит Сара…
Ну, дальше можно не продолжать.
Я пыталась найти новое звучание. Вихрь то никак не реагировал, то наоборот — вскидывался, как будто даже рыча, и словно свирепая пасть раскрывалась мне навстречу.
Тогда я закрыла глаза. Иногда зрение отвлекает. А слуху сейчас необходимо создать однуединственную партию, который спасет нас — меня и Даймонда.
Я попыталась снова. И снова, и снова. Но самое большое, чего у меня получилось добиться — удерживать вихрь на месте. Он не уменьшался. У меня устали руки. Я понимала, что не смогу играть вечно: еще несколько минут, и я выроню смычок, а вот поднять его могу уже не успеть.
В отчаянии я бросила взгляд на магов.
И — о чудо! Увидела, как Даймонд набросил на Сару огненное лассо. Как же это ему удалось? Я с таким никогда не работала, наложение этих чар требует точности, иначе можно сгореть вместе с противником. Но нет — Сара стояла живая и, похоже, невредимая. Только неподвижная. А вокруг нее извивалась огненная змея, не давая шелохнуться. Даже отсюда я видела, какое у Сары злое, изможденное лицо. Волосы ее растрепались, роскошное одеяние в нескольких местах было прожжено. Руки прижаты к телу, ноги словно склеены.
Но она не падала. Даже обвитая извивающейся огненной лентой — что должно было неминуемо причинять ей боль, правда не сильную, но вполне ощутимую.
Даймонд обернулся ко мне. Лицо его было в синяках, разорванная в клочья мантия валялась на песке, на белой рубашке тут и там виднелись следы крови, пепла, грязи…
— Играй, Бренна! Не останавливайся! — крикнул он мне…
И ринулся внутрь вихря, который сейчас был не шире одного его обхвата — но от этого не становился менее опасным. Что он делает! Сумасшедший! Я ведь не смогу спасти его!