– Эта собака была моим товарищем… Когда дела шли плохо, Фрика всегда находилась рядом… как я любил ее, – он опустился на подушку и с силой провел пальцами по волосам, глядя в потолок. – Это глупо, но казалось, что она всегда будет со мной.
– Мы о ней позаботимся.
– Ева, ты слышала, что сказал ветеринар. Фрика уже не выздоровеет.
– Тогда мы поможем ей встретить конец.
– Я не могу этого сделать. Не могу быть рядом, видеть ее агонию и смерть и чувствовать себя таким же беспомощным, как рядом со своей сестрой!
– Все имеет свой конец, Пабло. Мы все рано или поздно умрем.
– Не хочу этого слышать. Я не потерплю смерти рядом с собой. Все решено!
На следующее утро Пикассо заплатил фермеру, чтобы тот застрелил Фрику.
– Одной пули будет достаточно, – сказал он Еве с холодной решимостью, испугавшей ее. – Это более гуманно, чем продлевать ее страдания.
Они с Евой стояли в отдалении и ожидали выстрела. Пикассо должен был удостовериться, что дело сделано. Потом он решил сам выкопать могилу под старой вишней на склоне холма.
С тех пор как они познакомились, Пикассо дважды плакал. В ту ночь он впервые открыто рыдал в объятиях Евы. Он не обращался к ней прямо, но лишь снова и снова шептал, уткнувшись в ее волосы, что презирает Бога, который делает ужасные вещи и забирает тех, кого любишь больше всего.
Все старались как-то поднять ему настроение после смерти Фрики, но Пикассо полностью погрузился в свое горе. Хуан Грис купил ему билеты на очередную корриду, а Макс с Евой пригласили на поэтические чтения в городе. Ева написала Гертруде и Алисе, надеясь получить от них дельный совет. Гертруда хорошо знала Пикассо; если есть какой-то выход, она должна найти решение.
«Привезите его в Париж, здесь он сможет работать и быть среди друзей», – посоветовала она. Ева согласилась с тем, что ему нужна перемена обстановки. Нужно было покинуть место, где произошло роковое событие. Теперь, когда они были обручены, им понадобится новая квартира – настоящий дом, который она выберет сама. Квартира на бульваре Распай была не только сумрачной и унылой, но и наполненной воспоминаниями о Фрике. Собачьи игрушки и подстилки будут разбросаны повсюду, когда они вернутся в Париж.
Новая квартира должна быть обставлена женщиной и наконец-то ничем не напоминать о его прошлом.
Для того чтобы заманить Пикассо обратно в Париж, Ева однажды вечером, когда они собрались в саду за домом, вслух прочитала письмо Канвейлера. Молодой делец обещал волнующие новости, но отказывался сообщать подробности до их возвращения. Ева надеялась, что это означало последний рывок к всемирной известности, маячившей на горизонте. Она втайне молилась о том, чтобы Пикассо смог оправиться от ужасных летних потерь и с достоинством принять эту славу. Тогда ей тоже станет лучше.