Сейчас Пикассо как никогда нуждался в ней, чтобы вновь обрести душевные силы и взять себя в руки. Еве казалось, что с того времени, как они познакомились, она узнавала все больше новых вещей и все лучше осваивалась со способностью принимать самостоятельные решения. Она смогла найти отличную квартиру и показала ее Пикассо. В Сорге она объявила ему, что собирается стать его настоящим партнером, и это было первым настоящим испытанием для нее: она претендовала на место рядом с Пикассо в качестве человека, прекрасно разбирающегося в живописи.
– Так что ты думаешь о квартире? Мы не въедем туда без твоего одобрения, но лично я считаю ее уютной и просторной, а из окон открываются чудесные виды.
– Оттуда открывается вид на кладбище Монпарнас, – тихо проговорил Пикассо, когда они шли между деревьями по тенистому бульвару к квартире Гертруды и Алисы.
Пока они разговаривали, Ева вертела на пальце испанское кольцо, страстно желая вернуть одухотворенного и энергичного мужчину, который подарил ей это украшение.
– О, я как-то не подумала об этом. Разумеется, я могу отказать владельцу.
– Но там хорошее освещение и много окон.
– В самом деле, – осторожно признала Ева. Она просмотрела десяток квартир за два дня после возвращения в Париж и сразу же полюбила большую студию на улице Шольшер. – Улица тоже очень тихая.
– Давай обсудим это позже, – довольно резко бросил Пикассо, когда они пришли, и начал проталкиваться через толпу зевак, ожидавших у входа в субботний салон Гертруды Стайн, который уже стал парижской достопримечательностью.
Пока они шли, то слышали, как люди шепотом повторяют имя Пикассо.
– Хорошо, поговорим потом, – уступила Ева.
Гостиная уже была полна, когда они вошли, и гости поспешили навстречу, приветствуя их возвращение в столицу. Разумеется, там были Гетруда с Алисой и Лео Стайном; Макс, вернувшийся в Париж после летнего отпуска, а также Жорж и Марсель Брак.
Люди, когда-то пугавшие Еву, теперь казались ей практически близкими друзьями. Они с неподдельным интересом расспрашивали, как ей понравилось жить в провинции, что она думает о боях быков и каково ее мнение о готовности Франции к надвигающейся войне.
В Сере, где люди больше интересовались урожаем вишен и ценами на вино, об этом почти не говорили, но в Париже все обсуждали назревающие политические конфликты и возможность войны с Германией. Ева чувствовала, что трагедии «Титаника» для мира оказалось недостаточно. Такая вещь, как война, казалась невообразимой. Но она отвлеклась от мыслей о мировых проблемах и быстро обратилась к более тривиальным вопросам, теперь ее внимание привлекло поведение брата Гертруды.