– Разве не так называется сделка, в которой две стороны соревнуются за покупку одной картины? Мы с мсье Пикассо сделали вам вполне определенное предложение в отношении этого портрета.
– Поскольку он постоянно выставлен в моей галерее, полагаю, вы захотите получить комиссию, если я продам его кому-то еще?
Ева слегка улыбнулась, но внутри она вся дрожала.
– Естественно. Поскольку вы никогда не предлагали контракт для официального представительства интересов мсье Пикассо, это будет справедливо. В конце концов, бизнес есть бизнес, мсье Воллар.
– А вы расчетливая женщина, мадам Пикассо.
– Возможно, вы не считаете это комплиментом, но я буду воспринимать ваши слова в прямом смысле, – ответила Ева, повернулась и направилась к двери. – У вас есть неделя, чтобы продать картину вашему немецкому клиенту за шесть тысяч франков, или мы выкупим ее за пять тысяч. Будьте любезны, известите нас о вашем решении, хорошо?
…Пикассо рисовал, когда Ева вернулась в студию. Услышав стук входной двери, он отложил кисть и подошел к ней.
Ева прижалась к нему с сильно бьющимся сердцем.
– Ну, как прошло дело?
– Считай, что он у нас в руках. Ты бы только видел его лицо! – Ева ухмыльнулась. – Ему было неприятно обсуждать дела с женщиной, и я это видела. Но он мало что мог возразить из уважения к тебе. Возможно, раньше он был не готов предложить тебе контракт, но он явно не хочет рвать с тобой связи.
– Воллар – это крепкий старый орешек. Ты же знаешь, что я не хочу вернуть свою старую картину. Особенно за пять тысяч франков, принимая во внимание, что я отдал ее бесплатно, надеясь заключить с ним контракт.
– Разумеется, я все это знаю. Это была игра. Но мы не можем допустить, чтобы картина висела в его галерее у всех на виду, когда ты на пороге мировой славы. Твое имя должно быть окружено тайной. Как выяснилось, он уже сделал предложение одному немецкому клиенту и просто тянул время. Но, думаю, будет неплохо развести под ним небольшой костер, чтобы ему жгло пятки. Если я права, ты получишь хорошую премию за его медлительность.
– Какая решительная чертовка! – Пикассо заключил ее в объятия и расцеловал. – Что бы я делал без тебя?
– Будем надеяться, тебе не придется узнать ответ, – гордо произнесла Ева. Пикассо не только любил ее; он поверил в нее, а после сегодняшнего дня она наконец поверила в себя.