– Не знаю, что ей сказать, – призналась Фернанда, когда они направились к двери.
– Я тоже, – ответил Луи. – Но думаю, слова придут сами. Как мы представимся медсестрам?
– Скажем, что мы ее старые друзья, – предложила Фернанда, что в кои-то веки было правдой.
Когда Ева лежала под одеялом в восхитительно мягком желтом шелковом кимоно, которое принес ей Пикассо, она подумала о том, как сильно голые ветви деревьев зимой похожи на скелеты. Она часами глядела в окно на узловатые изогнутые силуэты и жалела людей, которым приходилось выходить на улицу. Скоро будет Рождество. Она знала, что не увидит весну. Теперь ей особенно часто вспоминались строки из стихотворения Аполлинера «Прощание».
Срываю вереск… Осень мертва…
На земле – ты должна понять —
Мы не встретимся больше. Шуршит трава…
Аромат увядания… Осень мертва…
Но встречи я буду ждать.
Сильной боли уже не было, но тело онемело от лекарств, которые она продолжала принимать.
Через несколько дней после того, как Ева оказалась в санатории, Пикассо пригласил в Париж ее родителей. Ева сначала рассердилась, потому что не хотела, чтобы они видели ее в таком состоянии. Но когда она увидела их, то вспомнила все хорошее, что было в ее детстве, свою тоску по ним. Они проводили вместе долгие часы, с нежностью вспоминая прошлое и прощая друг друга за все, что произошло между ними. Пикассо примирил ее с родителями так же, как когда-то она примирила его с Аполлинером.
Мать Евы сидела на стуле рядом с кроватью, а отец стоял у изголовья.
– Мне жаль, что мы так старались выдать тебя замуж сначала за мсье Фикса, а потом за твоего друга Луи, – сказала мать, держа ее за руку.
– Мне нужен был лишь один мужчина, – слабым голосом отозвалась Ева.
– Твой Пабло проявил себя с лучшей стороны. Он привез нас сюда и заверил твоего отца, что обо всем позаботится.
– Значит, так и будет.
– О, Ева, почему ты не заботилась как следует о своем здоровье? – Мать Евы заплакала. – Я же просила тебя больше отдыхать, и…
– Ш-шш, Мария-Лиза, – отец Евы мягко положил руку на плечо жены. – Теперь это уже не поможет.
– Мне жаль, что я убежала из дома, – прошептала Ева. Ей было трудно говорить. – Знаю, вы беспокоились за меня.
– Мы слишком сильно давили на тебя. Это мы во всем виноваты.
– Пожалуйста, не думайте об этом. Так я не смогу спокойно умереть. – Ева поднесла к губам руку матери и поцеловала ее. – Вы наделили меня такой силой и стойкостью, что я смогла многого достигнуть. Я вам за это благодарна. Я действительно прожила лучшую жизнь, какую только могла себе представить.