На следующий день после обеда Саймон пошел к Урсуле. Клэр увидела его только за ужином, поскольку сразу после ужина он снова отправился обратно. Когда жених не вернулся к одиннадцати часам вечера, Клэр не стала его ждать и легла спать. Но чувство непонятной тревоги не покидало ее. Может быть, угнетал предстоящий торжественный ужин, к которому они ждали гостей…
Не имея опыта устроительства приемов, Клэр испытывала естественное волнение. Ведь она не могла не понимать, что Саймон непременно будет сравнивать ее умения с достоинствами Урсулы, причем не в пользу Клэр.
На следующее утро Саймон опоздал к завтраку, и Клэр с Линди пришлось его ждать. Боясь, что Линди невольно проболтается о вчерашней провинности Клэр, девушка несколько раз предупредила малышку, чтобы та поменьше болтала, потому что у дяди Саймона сейчас много дел и он очень устает. Клэр переживала, что все вышло нечестно и фальшиво, и ненавидела себя за то, что не может рассказать Саймону, как все было на самом деле. Впрочем, ее страхи были достойным наказанием за обман, подумала она, когда Саймон наконец вошел в столовую.
Клэр изумилась, когда он взглянул на нее с презрением. Что случилось? Неужели узнал о ее опоздании к Линди? Или здесь что-то другое? Но все равно из-за этого он не стал бы так сердиться. Такую ярость могла вызвать только причина ее задержки. За завтраком она продолжала исподволь наблюдать за ним и убедилась, что Саймон ничего не знает о Линди. Его злость вызвана другим — он знал, что вчера она была в доме священника. Но кто мог ему сказать? Этого не знал никто, кроме Кена и ее самой.
Нервно сглотнув, Клэр попыталась завязать разговор, но мужчина отвечал односложно и сквозь зубы, так что она скоро замолчала. Линди тоже почувствовала дядино дурное расположение духа и не сказала ни слова.
Когда наконец завтрак, во время которого нервы у всех были на пределе, подошел к концу, Саймон резко и безапелляционно заявил Линди, чтобы она погуляла с собакой. Девочка хотя и побежала радостно из комнаты, тем не менее, прежде, чем выйти, бросила на дядю удивленный взгляд. Он в последнее время не позволял себе такого резкого тона.
Дверь за малышкой закрылась, и Клэр застыла в нервном ожидании. Несмотря на решимость оставаться во что бы то ни стало спокойной, у нее поджилки тряслись от страха.
— Черт тебя подери! — резко бросил Саймон, и она, не в силах выдержать его яростного взгляда, опустила глаза. — И как ты все это объяснишь?
— Что объясню?
— Только не надо притворяться, будто ничего не понимаешь! — закричал жених, вскакивая со стула. — Я велел тебе не ездить к священнику, а ты опять была у него в понедельник вечером!