Вступившие французские войска убедились в том, что улицы города действительно были пустынны. Перед Наполеоном ехали два эскадрона конной гвардии, а его свита была очень многочисленной. При этом бросалась в глаза разница между пестротой и богатством мундиров окружавших императора людей и простотой убранства мундира его самого. По пути, на Арбате, Наполеон увидел только содержателя аптеки с семьей и раненого французского генерала, находившегося у них на постое. Когда он достиг Боровицких ворот Кремля, то, глядя на стены, сказал с насмешкой: «Voila defieres murailles!» (Какие страшные стены! – фр.)
Упоминаемый Арман де Коленкур писал следующее: «В Кремле, точно так же, как и в большинстве частных особняков, всё находилось на месте: даже часы шли, словно владельцы оставались дома. Город без жителей был объят мрачным молчанием. В течение всего нашего длительного переезда мы не встретили ни одного местного жителя; армия занимала позиции в окрестностях; некоторые корпуса были размещены в казармах. В три часа император сел на лошадь, объехал Кремль, был в Воспитательном доме, посетил два важнейших моста и возвратился в Кремль, где он устроился в парадных покоях императора Александра».
Все свидетельствовало о том, что русское командование и сам народ довольно пренебрежительно относились к противнику. Понимая, что Кутузов решил уступить древнюю свою столицу, но не преклониться перед Наполеоном, последний, как говорили современники, приказал, при доставлении в Кремль съестных припасов вместо лошадей употреблять для этого местное население обоего пола, не разбирая ни состояния, ни лет.
Когда российское общество узнало о том, что французы находятся в Москве, оно было очень разочаровано. Так, командующий 13-м егерским полком В. Вяземский писал об этих событиях: «Французы в Москве! Вот до чего дошла Россия! Вот плоды отступления, плоды невежества, водворения иностранцев, плоды просвещения, плоды, Аракчеевым, Клейнмихелем насажденные, распутством двора выращенные. Боже! За что же? Наказание столь любящей тебя нации! В армии глухой ропот: на правление все негодуют за ретирады от Вилны до Смоленска».
К периоду пребывания Наполеона в Москве относятся и трагические события, связанные с пожаром в городе 2–6 (14–18) сентября.
Итак, утром 3 (15) сентября Наполеон при звуках Марсельезы вступил со своей гвардией в Кремль. С возвышенной площадки он с тревогой наблюдал, как огненный смерч охватил весь Китай-город. В ночь на 4 (16) сентября поднялся сильнейший ветер, продолжавшийся, не ослабевая, больше суток. В несколько часов этот огненный океан истребил приречные кварталы, всю Солянку, а с другой стороны ту же картину представляли Моховая, Пречистенка и Арбат. Как результат, пламя пожара охватило центр близ Кремля, Замоскворечье. Почти одновременно огонь охватил город со всех сторон.