О партизанской деятельности Фигнера создавались, казалось бы, легенды, которые, тем не менее, были реальными: «… тут делал он выговор пикетному караулу за оплошность и невнимательность, давая знать, что в стороне есть партия казаков; в другом месте извещал, что русские занимают такую-то деревню, а потому для фуражирования лучше идти в противную сторону. Таким образом, высмотревши положение, силу неприятелей и расположив их по своим мыслям, он с наступлением вечера принимал настоящий вид партизана и с удальцами своими являлся как снег на голову там, где его вовсе не ожидали, и где французы по его уверению почитали себя в совершенной безопасности. Таким способом отважный Фигнер почти ежедневно присылал в лагерь главной квартиры по 200 и 300 пленных, так что стали уже затрудняться там в их помещении и советовали ему истреблять злодеев на месте».
Известно, что за поимку этого партизанского командира даже была объявлена награда, но схватить Фигнера французам не удалось. Говоря о позитивных качествах капитана, необходимо упомянуть и об обвинениях его со стороны Давыдова в излишней жестокости: «Когда Фигнер входил в чувства, а чувства его состояли единственно в честолюбии и самолюбии, тогда в нем открывалось что-то сатаническое, так как и в средствах, употребляемых им для достижения определенной им цели, ибо сие сатаническое столько же оказывалось в его подлой унизительности перед людьми, ему нужными, сколько в надменности его против тех, от коих он ничего не ожидал, и в варварствах его, когда ставя рядом до ста человек пленных, он своей рукой убивал их из пистолета одного после другого». Учитывая относительно объективную позицию Давыдова, наверняка в его словах была доля правды.
Племянник Фигнера, пытаясь оправдать дядю, приводил другие сведения: «Когда массы пленных отдавались в руки победителей, то дядя мой затруднялся их многочисленностью и рапортом к А. П. Ермолову спрашивал, как с ними поступать, ибо содержать их не было средств и возможности. Ермолов отвечал лаконической запиской: “Вступившим с оружием на русскую землю, – смерть”. На это дядя обратно прислал рапорт такого же лаконического содержания: “От ныне Ваше Превосходительство не буду более беспокоить пленными”, – и с этого времени началось жестокое истребление пленных, умерщвляемых тысячами».
Значимым успехом партизанского движения был захват отрядом генерал-майора Дорохова уездного городка Московской губернии Вереи с находившимся в ней французским гарнизоном. В частности, с целью создания опорного пункта для партизан, действовавших на Смоленской дороге, в том направлении был выслан Дорохов. В ночь с 28 на 29 сентября (10–11 октября) он переправился со своим отрядом через р. Протву и в 4 часа утра подобрался к городу. Расположенная на холме вышиною около 5 саженей Верея была обнесена неприятелями валом и палисадом. Дорохов тихо, без единого выстрела, подвел свой отряд к укреплению и внезапно атаковал его штыками. Партизаны сняли часовых и ворвались в город, захватив врасплох беспечно спавший гарнизон. После краткого сопротивления противник сдался. Донесение Дорохова Кутузову было кратко: «По предписанию Вашей светлости город Верея взят сего числа штурмом». Кутузов объявил об этом «отличном и храбром подвиге» в приказе по армии. Позднее Дорохов был награжден золотой шпагой, украшенной алмазами, с надписью: «За освобождение Вереи».