Вскоре вокруг деревни Басманы, ставшей «главной квартирой» отряда Четвертакова, были расставлены караульные разъезды и пикеты. Крестьяне были вооружены трофейным и самодельным оружием. Сам же Четвертаков с организованным отрядом регулярно вступал в сражения с отдельными французскими частями. В частности, в сражении у деревни Скугаревой «партизаны отбили у французов 10 фур с фуражом, 30 голов рогатого скота и 20 овец». Впоследствии для нападения на значительный отряд французской пехоты, шедший с двумя орудиями, ему удалось собрать до четырех тысяч крестьян из окрестных деревень.
Известен другой случай: дворянин Духовщинского уезда Смоленской губернии Семен Шубин вместе с отрядом Казанского драгунского полка защищал от французских мародеров свое имение и соседние села.
Источники сохранили лишь малую долю информации о более мелких крестьянских отрядах, которые воевали с наполеоновскими частями. Е. Тарле писал: «Уже и в первую половину войны, когда и главный пионер партизанского движения Денис Давыдов не выступал еще со своим предложением, крестьянская масса уже начинала партизанскую борьбу. Степан Еременко, рядовой Московского пехотного полка, раненый и оставленный в Смоленске, бежал из плена и организовал из крестьян партизанский отряд в 300 человек. Самусь собрал вокруг себя около 2 000 крестьян и совершал смелые нападения на французов. Крестьянин Ермолай Васильев собрал и вооружил отнятыми у французов ружьями и саблями отряд в 600 человек. Никто не позаботился систематически, внимательно сохранить для истории память об этих народных героях, а сами они не гнались за славой. Крестьянка деревни Соколово Смоленской губернии Прасковья, оборонявшаяся одна от шести французов, убившая вилами трех из них (в том числе полковника), изранившая и обратившая в бегство трех остальных, так и осталась для потомства Прасковьей, без фамилии».
Также один из партизанских крестьянских отрядов в городке Сычевка Смоленской губернии возглавил майор Емельянов: «Многие стали к нему приставать, – указывалось в статье журнала «Отечественные записки» за 1826 г., – со дня на день число сообщников умножалось, и потом, вооружась чем было можно, избрали храброго Емельянова над собою начальником, дав присягу не щадить живота за веру, царя и землю русскую и во всем ему повиноваться… Тогда Емельянов ввел между воинами-поселянами удивительный порядок и устройство. По одному знаку, когда неприятель шел в превосходных силах, деревни становились пусты, по другому – опять собирались в дома. Иногда отличный маяк и колокольный звон возвещали, когда идти конными или пешими на бой. Сам же, как начальник, поощряя примером своим, был всегда с ними во всех опасностях и всюду преследовал злочестивых врагов, многих побил, а более брал в плен, и, наконец, в одной жаркой перестрелке в самом блеске воинских действий крестьян жизнью запечатлел любовь свою к отечеству…»